Хозяйка Блосхолма. В дебрях Севера
Шрифт:
Брео молча кивнул. Потом он увидел Питера, и его губы искривились в улыбке. Улыбка эта была почти дружеской и все же производила неприятное впечатление. Она говорила о характере этого человека, о его беспощадности, упорстве и умении добиваться своего. Он казался воплощением сурового и безжалостного рока.
Брео снова кивнул и протянул руку.
— Питер! — позвал он. — Поди-ка сюда, Питер!
Питер дернул ушами, но не тронулся с места. Однако острый взгляд Брео уловил и это легкое Движение.
— Все еще хранит верность одному человеку! — заметил он, входя в хижину и останавливаясь перед миссионером. — Где Мак-Кей, преподобный отец?
Брео не закрыл за собой двери, и Питер не замедлил этим воспользоваться. Усимиска увидела, как он в два прыжка оказался за порогом, но не позвала его, а продолжала внимательно слушать. Брео повторил свой вопрос:
— Где Мак-Кей, преподобный отец?
Питер в темноте снаружи услышал голос полицейского, потому что на мгновение остановился, отыскивая свежий след Нейды и Роджера. Это был очень простой след — прямо к заводи, а оттуда двадцать шагов вниз по течению к маленькой галечной косе. На этой косе была ясно видна борозда от лодки, и тут следы кончались.
Питер заскулил, вглядываясь в черный тоннель между стенами леса, где чуть слышно журчала и булькала вода на пути к еще более темной и густой чаще. Он по брюхо вошел в воду, почти решившись плыть вдогонку за хозяевами, помедлил, прислушиваясь, и не услышал ни голосов, ни плеска весла.
Но ведь он знал, что Нейда и Веселый Роджер должны быть где-то совсем близко!
Питер выбрался на косу и пошел вниз по течению реки, внимательно нюхая воздух и то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться. Иногда он ловил в воздухе запах своих хозяев, но он тратил слишком много времени на частые остановки и потому челнок был все время впереди.
С кормы этого челнока Мак-Кей еле различал в слабом свете звезд, кое-где пробивавшемся сквозь ветки, бледное лицо Нейды.
Он беззвучно засмеялся от радости.
— Наконец-то моя мечта сбылась, Нейда, — прошептал он. — Ты со мной. И мы отправляемся в совсем другой мир. Там нас никто не найдет. Никто, кроме отца Джона, когда мы пошлем ему весточку. Ты не боишься?
Она ответила чуть дрогнувшим голосом:
— Нет, не боюсь. Только тут очень темно…
— Еще две-три ночи, и нам опять будет светить луна — твоя луна, и Лунный Человек будет нам улыбаться. Я понимаю, каково приходится Лунному Человеку, когда он томится по ту сторону земли и не может тебя увидеть, Нейда!
Она ничего не ответила, и Роджер наклонился вперед, вглядываясь в смутное пятно ее лица.
Тут он услышал вздох, похожий на всхлипывание.
— Я о Питере, — пробормотала она, предупреждая его вопрос. — Роджер, ну почему мы не взяли с собой Питера?
— Наверное, это мы зря, — ответил он и даже на мгновение перестал грести. — Но, пожалуй, для Питера так будет лучше. Он вырос в лесах и никакой другой жизни не знает. А там, куда мы попадем…
— Я понимаю. А потом отец Джон привезет его к нам?
— Да. Он обещал. Питер приедет к нам вместе с отцом Джоном.
Нейда обернулась и поглядела в непроницаемый мрак перед ними. Он был таким густым, что казалось, будто челнок вот-вот упрется в стену. И вода, журчавшая у бортов, казалась черной, как смола.
— Мы въезжаем в большое болото за кедровником, — объяснил Веселый Роджер. — Тут можно играть в жмурки, не завязывая глаз, верно? Ты хоть что-нибудь видишь?
— Дальше носа челнока ничего, Роджер.
— Ну-ка, переберись поближе ко мне, только осторожно, — сказал он.
Нейда послушалась.
— Теперь медленно повернись лицом к носу и прислони голову к моим коленям.
Нейда сделала и это.
— Так уютнее, — прошептала она, — устраиваясь поудобнее. — Гораздо уютнее.
Роджер перегнулся, чуть не вывихнув позвоночник, и отыскал в темноте ее щеку, которую и поцеловал.
— Я опасался, что ты не заметишь какой-нибудь ветки над водой, — объяснил он, когда выпрямился. — Ты могла бы больно ушибиться.
Они помолчали, и Роджер вновь начал медленно и ритмично работать веслом. Потом Нейда лукаво спросила:
— Ты ведь думал только про ветки, Роджер, и про то, что они могут меня ушибить?
— Ну конечно, — ответил он со смешком.
— А раз так, то мне сидеть очень неудобно, — пожаловалась она. — Уж лучше я выпрямлюсь, и пусть ветки выколют мне глаза!
Однако она не привстала, а только осторожно, чтобы не помешать ему грести, коснулась его лица.
— Ты тут! — промурлыкала она, словно успокаиваясь. — Я решила на всякий случай проверить: здесь такая темнота!
И в этом непроницаемом мраке, вслепую пробираясь по водному лабиринту, они были счастливы. Мак-Кей внимательно глядел вперед, но ничего не видел, и каждое его движение было легким и точным, словно в танце. То же ощущение охватило и Нейду. Ночь уже не пугала ее. Ведь они были вместе — и вместе, забыв страх, отправлялись навстречу неведомому, таинственному и манящему будущему. А ночь надежно укрывала их. Самая ее тьма была приветливой и дышала надеждой, Роджер еще два раза опускал руку, ища лицо Нейды, и она прижимала ее к губам, спокойная и счастливая.
Они продвигались по болоту очень медленно, потому что из-за темноты Роджер греб еле-еле, осторожно выбирая путь. Он часто въезжал в кусты или упирался в топкий берег, и Нейде не раз приходилось зажигать спички, чтобы помочь ему выбраться из ветвей упавшего дерева. Роджеру очень нравились эти мгновения, когда во мраке вдруг вырисовывалось ее лицо, и дважды он без всякой надобности просил ее зажечь спичку, чтобы подольше ею любоваться.
Но в конце концов Роджер почувствовал, что челнок вошел в течение; вскоре после этого вершины деревьев поредели, стало чуть светлее, и он понял, что они приближаются к концу болота. Полчаса спустя оно осталось позади, над их головами виднелось чистое небо, а за бортом весело журчала быстрая вода.
Нейда выпрямилась; и было уже так светло, что Веселый Роджер увидел даже блики звездного света в ее волосах. Разглядел он и милую гримаску на ее лице, хотя она и пробовала улыбнуться.
— Ой! — воскликнула она. — Нога совсем затекла! Я не могу шевельнуться!
— Мы сейчас подыщем подходящее место и разомнемся, — ответил Мак-Кей, взглянув на часы при свете последней спички. — Мы обогнали Брео по крайней мере на два часа — ведь другого челнока ему взять негде.
Веселый Роджер начал вглядываться в берег и вскоре увидел справа белую полоску песка. Там они полчаса отдыхали.