Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви

Максонова Мария

– Может, вы пригласите свою даму? – растерялась я.

– Ох, я совсем не танцую, у меня обе ноги левые, – захихикала леди Давбер, совершенно не стесняясь, – буду благодарна, если вы меня замените.

Я вопросительно покосилась на Мэтью, но тот лишь улыбнулся привычно:

– Мне следовало догадаться пригласить вас раньше, но, раз уж Джонатан меня опередил, идите.

Еще прежде, чем я смогла сформулировать ответ, Ренслир подхватил меня под руку и потянул через толпу к зоне для танцев. Тут стоял на стуле музыкальный амулет – шкатулка, слегка напоминающий граммофон, над деревянным коробом был закреплен

широкий металлический раструб, из которого слышалась какая-то медленная мелодия. К счастью, танцы были довольно простые, и присутствующие профессора двигались кто в лес, кто по дрова: что-то напоминало вальс, кто просто кружился на месте, не утруждая себя подсчетом шагов. Ренслир втянул меня в круг и обнял за талию, заставив смутиться.

Несколько секунд мы стояли, замерев друг напротив друга, а затем он шагнул вперед с правой ноги, заставляя меня отступать и подстраиваться под ритм вальса:

– Свидание с подозреваемым по делу вашей подруги? Так по-вашему выглядит невмешательство в расследование? – его злой, но приглушенный голос, звучал рассерженным шипением.

– Подозреваемым? Мэтью? – растерялась я, – да как можно так думать? Он же всеми силами старается помочь расследованию! Все мне подробно рассказал, поделился научными данными, дал несколько зацепок…

– Суть полицейского дела в том, что любой свидетель в любой момент может оказаться подозреваемым, – менторским тоном заявил Ренслир. – И полицейский должен об этом помнить и не сближаться ни с кем из замешанных в преступлении, чтобы не позволять утечки важной для расследования информации. Одно лишнее слово друзьям или семье жертвы может испортить все расследование!

– Это полицейский должен, а меня ведь уволили, – пропела я довольно.

– Скоро к тебе придут с извинениями, – нахмурился Ренслир. – Увольнение было незаконным, ты можешь вернуться… впрочем, не думаю, что ты это сделаешь, учитывая твой процветающий бизнес, – он с ухмылкой выпустил меня из объятий и заставил повернуться вокруг своей оси, чтобы затем вновь поймать в объятья.

Мысль об извинениях за увольнение была бы приятной, если бы не другие мысли, опять терзавшие меня:

– Кто ты, Ренслир? – тихо спросила я.

– Что?

– Кто ты? Почему начальник отделения полиции слушается тебя?

– Что за глупости? – Ренслир нервно рассмеялся.

– Ты услышал, что меня уволили, и теперь заявляешь, что передо мной должны извиниться.

– Потому что действия начальника были незаконными, это дискриминация по принципу расы, – нахмурился Джонатан.

– Возможно. Но ему было на это плевать, пока ты не узнал. Пока ты что-то не сделал. Ты работал в нашем отделении всего полгода, и уволился сразу после завершения дела. Тебе прочили повышение, говорили, что ты вхож к начальнику, но ты исчез. И Девид тоже сказал, что твои исчезновения – это нормально. Но при этом ты все еще имеешь влияние на главу отделения. И сейчас ты опять работаешь над делом Дианы, а еще имеешь отношение к делу об убийствах мужчин. И следователь из другого отделения тебя тоже слушается, будто твой подчиненный, а не равный. Кто ты, Джонатан? Что за тайны окружают тебя все время?

– Тебе не нужно этого знать, – остановившись с завершением музыки, глядя мне в глаза, строго произнес Ренслир.

– Не тебе судить, что мне нужно, а что нет, – мгновенно ощерилась я. – Я сама принимаю все решения о своей жизни, а для этого

мне нужно обладать всей полнотой информации.

– Всей полнотой информации не владеет даже глава парламента, каждый знает лишь то, что ему должно: кесарю кесарево, а богу божье.

– И где же я на этой схеме? Среди тех, кто не должен знать вообще ничего? – прошипела я разозлено.

– Не лезь в эти дела, я справлюсь со всем сам, – строго велел Джонатан.

– И когда же вы отпустите Диану?

– Она напала на людей, применила чары.

– Была вынуждена! – поправила я, – потому что было совершено нападение на нее, кто-то удаленно опустошил весь ее резерв. Вы взяли еду на анализ, вдруг это было отравление? Или следы на ее ауре? Проверили магический фон в зале?

– Я не собираюсь делиться результатами расследования, – строго ответил Ренслир.

– Тогда и я буду делать все, что мне заблагорассудится! – обиделась я.

Обернувшись, я увидела неподалеку Мэтью с леди Давбер, и поспешила подойти к ним и взять своего кавалера под руку.

– Потанцевала? – улыбнулся он обаятельно.

– Признаться, куда больше удовольствия я бы получила от танца с вами, – проворковала я, нежно отряхивая с лацкана его фрака несуществующую соринку.

– За чем же дело стало? Идемте?

– С удовольствием, – и мы вместе вернулись на танцпол.

Я успела лишь краем глаза заметить, как леди Давбер подходит к Ренслиру и что-то ему втолковывает с озабоченным видом, тот же в ответ лишь хмурился.

Глава 76

Вечер прошел в вялых пикировках с Ренслером. Он в сопровождении леди Давбер периодически появлялся неподалеку и пытался мне что-то донести, говоря намеками, чтобы наши спутники ничего не поняли. А я в ответ лупала глазами и притворялась, что ничего не понимаю, и в отместку флиртовала с Мэтью. Мы несколько раз танцевали, он был прекрасно воспитан, не говорил мне ничего неприятного, был предупредителен и галантен. И у него была великолепная обаятельная улыбка, лучистые глаза и светлая челка, которая падала на высокий лоб. Идеал мужчины.

Так почему же, черт побери, вместо того, чтобы серьезно увлечься им, я все думала о том, как поддеть Ренслира и сорвать маску высокомерного безразличия с его лица, доказать, что я тоже могу расследовать преступления и что он без меня не справится? Хотелось рычать и топать ногами, но вместо этого я улыбалась и флиртовала с Мэтью, и тот легко подхватывал мою игру и выводил ее на новый уровень. А я кидала довольные взгляды на Ренслира, и, видя, как он скрепит зубами, с трудом скрывала довольную ухмылку.

Какого черта он вообще меня ревнует, если ничего ко мне не чувствует? Или любви нет, но есть элементарная жадность? Что имеем не храним, а потерявши плачем? Или я просто раздражала его своей независимостью, тем, что вела себя не так, как принято в этом мире? Не знаю, этот мужчина был для меня совершеннейшей загадкой. Одно я знала точно – то, что между нами, это не любовь. Я видела настоящую любовь, я помогала ей появиться с помощью своего агентства. А это… это какая-то болезненная гадость, которая меня лишь мучает. И мне нужно как можно скорее выбросить Ренслира из головы. Тем более, что рядом оказался такой обаятельный и во всех смыслах прекрасный человек, как Мэтью Лерой.