Хозяйка Его крепости
Шрифт:
— Ой ли?..
Этот ехидный вопрос стал для Сулы последней каплей.
— Ты до конца жизни будешь вспоминать тот случай?! Ты, которая столько лет бессовестно врала лучшей подруге?! Иди к чёрту, Росана!
От удара дверью затряслись стены, а из архива выскочила местная барыня. Под мышкой она зажимала старую толстую книгу с нужным мне автором.
Стук каблучков известил, что Росана поспешила исчезнуть следом за Сулой. Я тоже не стала задерживаться, нагло забрав книгу у растерявшейся матроны.
Кадо, кадо… Любопытные зверушки оказались, надо признать.
Когда-то давно кадо хотели выделить в отдельную расу, но передумали. Как и другие виды нечисти, они не могли жить без носителя, связанного. Вне носителя кадо принимал облик животного, под которого полностью подстраивался. Чаще всего, образов было два-три, но возможности кадо до конца не изучали. Сбрасывая личину, кадо, как и говорил Хелис, становился невидимой копией связанного. Ещё они могли сливаться с хозяином, но делать этого вроде как не любили. Неприятно, когда две души в одном теле.
Но что самое интересное, кадо чуяли злобу или симпатию по отношению к хозяину. И делали они это через кровь.
Этот феномен автор тщательно изучал, но в итоге не разобрал окончательно. В древности именно кадо защищали род князей Темновских. Кадо пробовал кровь верных людей и уже знал, кто действительно друг, а кто недоброе замыслил. Скорее всего, княжна Мариан подарила династии Лесовских именно кадо. Вот только не императору. Императора она всю жизнь защищала сама.
А их ребёнку.
Вероятно, будущий наследник родился без языческого дара, как отец, зато получил себе кадо. В те смутные времена ещё не смотрели, чьей матери ребёнок — лишь бы он уверенно закрепился на престоле, обеспечив стране процветание.
Вот и вся загадка "Лоранели". Клятва верности — это кадо императора, защищающие династию Лесовских. Моя матушка всё же докопалась до правды, сложив две разные легенды в одну.
Понять бы ещё, что за формулы она писала… и что было в других её дневниках.
— Вы сегодня словно в облаках, Косса, — бархатный голос цесаревича вернул меня в реальность. Даже не помню, как разделась и прошла в отдельную круглую комнату, где мы были только вдвоём. А место Данимир выбрал недурственное! Широкие окно открывали красивый вид на ели и заснеженную столицу, а в комнате царил приятный полумрак. На маленьком столике уже стояли шампанское и тарелка с клубникой. Взяв яркую, сочную ягоду, я оценила размах. Такой вкусности и летом не всегда найдёшь.
Цесаревич следил, как я кусаю ягоду, не отрываясь. Не отказала себе в удовольствии чуть провести кончиком языка по клубнике, облизнуть губу. Судя по тому, как мужчина поддался вперёд — представление удалось.
Только рассчитано оно было не на Данимира.
Острый взгляд в спину преследовал меня с первого свидания. А сегодня я заметила среди хвойных гирлянд маленькую птичку, похожую окрасом на колибри, но очень крупную. В свете того, что мне известно про кадо… Рейв на наших свиданиях не присутствовал, зато Хелис вполне мог вести наблюдение.
Пусть это самонадеянно, но
— У меня был сложный день, — улыбнулась я, промакивая губы салфеткой, — никак не привыкну к ритму Академии. А как у вас дела, Данимир?
Мужчина налил шампанского в бокал и подвинул стул поближе к моему.
— Сейчас — прекрасно! Рядом с вами не хочется думать о делах, заботах, а просто наслаждаться…
— Благодарю, — я приняла бокал и слегка отстранилась, — ваше общество тоже приятно. А… какие новости при дворе?
Сегодня Данимир сразу пошёл в атаку, что несколько смущало. Обычно мы проводили время за интересной беседой, и лишь потом цесаревич подвигался ко мне. Я закрывала глаза, чувствовала его дыхание на своих губах… и видела перед собой другого человека. Это было как проклятие!
Собственно, после этого наши встречи и завершались.
— Ничего нового, — Данимир рассеянно пожал плечами, — разве что поверенный Ольховского наконец добегался. Так ломился ко мне на аудиенцию, что гвардейцы сочли его угрозой и скрутили на раз. А этот недалёкий, вместо того, чтобы объясниться, начал махать кулаками и угрозами сыпать. Пока разобрались, ему уже руку сломали — у ребят разговор короткий. Теперь в городском госпитале лежит, жалобы готовит.
— Ничего себе! Какая жалость… — потянула я, впрочем, никакого сострадания к Петру не испытывая. После его грязного шантажа!.. Шантажа…
— И надолго он в госпитале? — участливо продолжила я: — Надо бы навестить…
— Надолго, — хмыкнул Данимир, аккуратно поглаживая мою ладонь, — но не переживайте, драгоценная, он в хороших руках.
— Ну если уж вы обещаете…
Его губы словно по волшебству оказались у моих губ:
— Конечно, обещаю…
В этот раз я не стала отстраняться. Сонливость как рукой сняло — мозг уверенно просчитывал варианты. И поцелуй с Данимиром был мне необходим.
М-м-м, вкусно. От его дыхания пахло клубникой с горчинкой шампанского. Цесаревич ласкал мои губы, то невесомо касаясь, то углубляя поцелуй и медленно спускался к вырезу платья. Я млела от его действий, но голову, увы, не теряла.
Старший братец поопытнее будет…
— Ох, нет! — выдохнула я, отталкивая его. Главное, с драматизмом не переборщить: — Что вы творите, Данимир?! Я немедленно ухожу!
Увлёкшийся мужчина не сразу понял, что к чему. Пока он приходил в себя, я спустилась в людный зал и потребовала шубу. Кричать на потеху народу цесаревич не стал — стиснув зубы, он быстрым шагом ринулся за мной.
Мы сошлись ровно у входа в ресторан — пришлось даже немного его подождать.
— Косса! Ради всех богов, простите, если я обидел вас! Мне показалось, вы были не против…
— Отвезите меня в Академию, Данимир, — тонким голосом попросила я, пряча взгляд, — мы, верно, поспешили. Это неправильно, я только оставила мужа. Я устала и хочу отдохнуть.
— Конечно, Косса, милая…
Он выглядел расстроенным, но не подавленным, так что моя совесть была чиста. К тому же, такой отказ ему на пользу, а то слишком уж самоуверенный.