Хозяйка кукол. Тайна забытых богов
Шрифт:
– Мне принесли письмо, но оно все присыпано отравой, словно булочка – сахарной пудрой, – выпалила я. – Посмотри сама…
Кухарка охнула, осторожно подошла, протянула руку к конверту и сразу ее отдернула:
– Да, так и есть. Не могу распознать, что это такое конкретно, но сразу понимаю – смерть. Надеюсь, ты его не трогала?
– Нет, я ведь не синяя и не холодная перед тобой стою! – сердито буркнула я. – И Лиза тоже жива, она сразу с подносом ходила.
– Это хорошо, – тонко улыбнулась кухарка. – Я потом посмотрю, что это такое. Или тебе нужно срочно узнать, о чем там написано?
– Нет, не надо, – я убежденно тряхнула головой. – Там
– Значит, от него? – озаренно ахнула кухарка, хватаясь за пухлые щеки. – Ну и дела!
Я рассеянно кивнула и вышла из кухни, направляясь вниз, в свою мастерскую. Мне необходимо побыть одной, поразмыслить в тишине и уединении. Если я не пойму – что происходит вокруг меня, то точно сойду с ума, ибо события последних дней совершенно не укладываются в рамки здравого смысла. Вернее, даже не последних дней, а месяцев, – начавшись с визита Леонардо в ту злосчастную ночь…
Я толкнула дверь и вошла в мастерскую. Подняла руку, намереваясь щелкнуть пальцами и зажечь магический огонек. Внезапно я заметила некую неясную тень, мелькнувшую в полумраке комнаты, а затем ощутила сильный удар по голове, и… Перед глазами замелькали красные точки, ноги подогнулись, и я медленно опустилась на пол, погружаясь в небытие. Последней моей мыслью стало смешанное с удивлением воспоминание о том, что я точно запирала дверь мастерской, теперь почему-то оказавшуюся открытой…
Раньше я считала, будто судьба посылает нам ровно столько испытаний, сколько мы способны вынести. Бдительно контролирует поступки каждого из нас, поджидая того поворотного момента, когда ей придется отступить, извиниться и изменить правила игры, сказав: «Прости, дорогой, кажется, я перестаралась. Этого тебе уже не вынести!» Я утешала себя оной спасительной мыслью в самые трудные и опасные моменты своей жизни: очутившись в лапах похотливого церковника, в Лабиринте – сражаясь с беспощадными убийцами, получив в грудь арбалетный болт, умирая в подземелье замка Альба. Всегда, даже находясь на краю гибели, я не переставала верить в возможность спасения и в свою счастливую звезду. Но, увы, сегодня все изменилось, ибо ныне я убедилась в несправедливости сего утверждения и прочувствовала, как сильно заблуждалась в переоценке собственных сил. Сегодня я перестала верить в добро!
Я с болезненным стоном открыла глаза и облизала пересохшие губы. Перед глазами все плыло, а во рту ощущался сладковатый привкус крови и чего-то еще – терпкого, вязкого, непонятного, неприятно обволакивающего язык. Похоже, тот, кто меня ударил, не рассчитал приложенную силу, и я едва не отправилась на тот свет. Причем эта попытка разлучить меня с жизнью стала далеко не первой. И, полагаю, отнюдь не последней.
– Очухалась! – насмешливо прозвучало у меня над головой. – А ты – удивительно живучая, Лара…
Я подняла глаза, рассматривая человека, стоящего напротив меня. С трудом сконцентрировала зрение, ибо полумрак, царящий в помещении, мало способствовал хорошему обзору. Через несколько секунд мне удалось осознать – я нахожусь в небольшой пыльной комнате, обставленной устаревшей, вышедшей из моды, но еще добротной мебелью. Окно закрывает бурая, грязная тюлевая занавеска, пропускающая внутрь лишь толику наружного света. А сама я сижу на стуле, будучи крепко привязанной к нему веревкой, пропущенной под коленями и обвивающей заломленные назад руки, примотанные к спинке. В позе неудобной, нарочито гротескной и сильно унижающей мое чувство собственного
– Как я здесь очутилась? – прохрипела я, щурясь и пытаясь опознать нетерпеливо постукивающего ногой человека, обратившегося ко мне. – Я хочу пить…
– Перебьешься! – грубо сообщил мой собеседник. – Теперь ты уже никому не нужна, девчонка, только мешаешь и путаешься под ногами. Настало время вывести тебя из игры…
Слово «вывести» прозвучало так многозначительно, что мое сердце мучительно заныло, красноречиво подсказывая – меня собираются убить. И, кажется, на сей раз у меня уже нет ни малейшего шанса на спасение.
– За что? – не очень убедительно возмутилась я, пытаясь не выдать себя предательской дрожью в голосе. Еще только не хватало того, чтобы мой палач распознал охвативший меня страх, получив новый повод для глумления над своей беспомощной узницей. – Я не сделала вам ничего плохого! Кто вы и где я нахожусь?
– Неужели не узнала? – язвительно рассмеялся мой похититель. – А куда подевалась твоя хваленая интуиция? Тогда примени магию, ведьма.
«Магию? – беззвучно удивилась я. – Да почему же я не сделала этого раньше?» – но, к сожалению, как я ни напрягала собственную память – так и не смогла вспомнить ни одного заклинания. Мозги будто превратились в неповоротливую, вяло плещущуюся субстанцию – никчемную и ленивую, не имеющую ничего общего с магией и мышлением.
– Ага, не получается! – открыто возликовал мой мучитель. – Даже не старайся, ведьма, ибо я напоил тебя специальным составом, полностью блокирующим магические способности. В ближайшие двое суток ты не способна колдовать.
– Блокирующим? – уже вслух изумилась я. – Никогда не слышала о существовании чего-то подобного. Уверена, нынешнее поколение людей не способно на создание столь сложного снадобья…
– Ошибаешься! – важно перебил меня похититель. – Некоторые – способны, но, конечно, лишь в том случае, если они обладают тайными рукописями Ушедших.
Я вздрогнула от неожиданности. Как, неужели в нашем мире нашелся некто, обладающий недоступной мне информацией, знающий об Ушедших больше, чем я? Но почему, откуда? И кто он тогда такой – этот неведомый похититель, сумевший умыкнуть меня из дома?
– Ты все еще меня не узнаешь? – между тем вовсю развлекался незнакомец. – Пошевели же своими скудными мозгами, Лара, ты должна меня помнить.
«Должна?» – Я тщетно напрягала зрение, напуганная и заинтригованная. Бесспорно, мой мучитель – мужчина, об этом свидетельствуют его высокий рост, широкие плечи и грубоватый голос, вне сомнения, уже слышанный мною ранее. Он стоит спиной к окну, поэтому его лицо остается в тени, а темнота успешно маскирует детали одеяния, превращая мужчину во всего лишь безликое черное пятно, не давая простора ни моей памяти, ни моему воображению. Нет, в таких условиях я ни за что его не опознаю…
Похоже, забывшись, я вслух озвучила свою последнюю мысль, потому что мужчина победно расхохотался и сделал шаг вперед, вступив в скудную полоску света, падающую из окна. Одновременно с этим он откинул капюшон, закрывающий его голову, и злорадно усмехнулся…
– Магнус! – потрясенно вскричала я, ибо теперь было совершенно невозможно перепутать с кем-то еще его бледную кожу, белые волосы и почти бесцветные глаза альбиноса, густо испещренные красными прожилками. – Это ты? Но как же ты сумел выкрасть меня из дому?