Хозяйка кукол. Тайна забытых богов
Шрифт:
– Нет, это всего лишь последствия болезни, но скоро они уйдут, – вроде бы как утешил меня Марек.
Получилось плохо.
– Что ты собираешь? – с деланой вежливостью поинтересовался Петер.
Я жестом показала – не знаю что, но интересное. Он подал пару частей, внешне подходили, надо попробовать состыковать.
– Зачем пришел? – спросила я, избегая смотреть на Марека. – Прощения просить?
– А разве есть за что? – вздернул брови он. – Мужчины никогда и ни за что не извиняются, Лара. Это печальная, но прописная истина. Да и зачем тебе мои извинения… Хочешь, я подарю тебе
– Ты мне лучше мои нервы верни… – с наигранной обидой пробурчала я.
В углу подвала поддразнивающе рассмеялся Петер.
– Марек, а ты ничего не хочешь мне рассказать? – с надеждой намекнула я, возясь с крохотной масленкой, упорно выворачивающейся из пальцев. – О вчерашнем дне?
– Вчера… – Марек драматично возвел глаза к низкому потолку подвала, делая задумчивое лицо. – Та-а-ак, и чем же я занимался вчера? Ах да, на рынок ходил – по поручению Мелины. Потом просто гулял, со скуки плевал в реку с моста…
– Наверное, от той же скуки – пинал меня под ребра? – удачно вставила я.
– Лара, ты бредишь! – весьма натурально удивился наемник. – Твои обвинения – последствия болезни, но скоро…
– Но скоро они уйдут, не так ли? – продолжила я. – Можешь не повторяться, я уже все поняла. Скажи, почему вы все делаете вид, будто вокруг меня не происходит ничего странного?
– Все, это кто? – уточнил воин.
– Хм, ну хотя бы ты, Петер и Мелина! – закричала я, бросая начатую куклу. – Что здесь вообще творится, Темные ведьмы вас забери?!
– А ты действительно хочешь это знать? – шепотом, как-то опасливо поинтересовался он.
– Да! – рыкнула я. – Немедленно выкладывай все начистоту!
– Только после тебя! – иронично ухмыльнулся наемник.
– Чего? – оторопела я. – Чего ты сказал?..
В подвале повисла напряженная пауза, надолго затянувшаяся…
– Ну, раз ты упорно отказываешься признаваться в вызывании Темных ведьм, то мы пойдем. – Марек демонстративно развернулся на каблуках и направился к выходу.
Некоторое время ушло на осмысливание озвученного им бреда, что получалось весьма плохо. Мой организм ни в какую не соглашался на подобное насилие. Через пару минут нам с ним наконец-то удалось договориться.
– Прости, можно еще раз повторить то же самое, но уже с чувством, с толком, с расстановкой, как вариант для самых бестолковых?
– Ты о чем? – удивился Петер, блеснув потрясающе белозубой улыбкой.
– Вы полагаете, что это я провожу обряд призыва? – думать в стрессовых ситуациях сложно и трудно. По крайней мере, для меня точно.
– Дошло? – с сочувствием настолько искренним, что сразу становилось понятно – оно наигранное, осведомился Марек.
Кивок. Разве есть смысл скрывать очевидное?!
– Видишь ли, мы намедни опять спустились в Лабиринт и нашли-таки место проведения какого-то обряда, а там – кучку идиотов в черных плащах! – довольно хохотнул Петер.
– Поймали всех и были счастливы, счастливы и опять-таки счастливы, – уточнил его пожилой напарник. – Но оная эйфория продолжалась лишь до тех пор, пока в чью-то светлую голову не пришла здравая мысль – уж очень все просто получается! Они сопротивлялись всего-то секунд десять, а наша сила кружила нам головы, и эмоции брали верх. Но вскоре экстаз битвы прошел – мы начали допрос, и вот странно, никто из них не смог показать на лидера! – Он поднял указательный палец вверх и, убедившись в полном внимании публики, то есть меня, продолжил: – Все призывали, все верили в возвращение ведьм, но почему-то никто не знал имени умника, затеявшего это действо. Всем пришла записка с сообщением места обряда, и они толпой ломанулись вперед… Как бараны на заклание!
Драматическая пауза и дальнейший рассказ:
– При этом ни один из них не умеет читать древние тексты, ни один не знает, кого именно они призывают. Получается, они – никто, так – пешки, разменные монеты. Но вот одно настораживает – все это мероприятие настолько хорошо законспирировано, что не подкопаешься. Даже у нас в гильдии с конспирацией обстоит намного хуже. А затем кого-то из наших бойцов вдруг осенило, и он спросил: а кто, собственно, перевел текст про ритии? Кто вообще привлек наше внимание к происходящему? Кто решил обезопасить себя, ведь мало ли что может приключиться? Вдруг нашелся бы другой грамотей, понявший смысл документа? – Он облизал пересохшие губы и пытливо прищурился, глядя на меня. – Так как это все вышло у тебя, Лара? Ведь кто еще хранит в своем доме десятки древних книг? Кто во всем виноват?
Трагическая пауза, и моя отвисшая челюсть:
– Я? – каркающий нервный звук.
– Конечно, не знала – да? – сочувственно.
– Не-а.
– Зато мы знаем! – Он пристально смотрит мне в глаза и медленно приближается.
Я испуганно отступаю к стене, прижимаюсь к ней спиной и зажмуриваюсь, пытаясь укрыться от творящегося в подвале кошмара. Не помогает. Тогда, проморгавшись, я наконец-то могу оценить ситуацию здраво.
– Это подстава. Значит, моя деятельность кому-то вредит! И от меня пытаются избавиться хотя бы так! – А что, вполне здравая версия.
«Чем больше окружающих стараются казаться умными, тем лучше понимаешь, какое это счастье – уметь казаться дураком!» – иронично подумала я.
– Гениально, – с чересчур искренним восхищением воскликнул Марек. – И так быстро все поняла! У Лаэна и Петера это заняло целых полминуты…
Подумаешь, у меня чуть больше, но с другой стороны это же не их обвиняли. Подобная веская причина тоже должна учитываться…
– Не поверишь, но когда какое-нибудь обвинение касается непосредственно его, то он думает еще быстрее, – язвительно хохотнул Петер, тыча пальцем в напарника.
«Наверное, он читает мои мысли», – подумала я и парировала:
– Не переживай, таких уникумов, как я, мало!
– Главное в жизни – скромность! – согласился со мной Петер.
– Конечно, это одно из основных достоинств известной тебе личности… – меня несло.
– Все, хватит. – Тихий, но отрезвляющий голос Марека вернул меня в чувство. – Ты действительно кому-то сильно мешаешь, вот от тебя и попытались избавиться, хотя бы так. Не получилось, и пока мы тебе верим, но постарайся не совершать опрометчивых поступков. На этом наш визит закончен. Но запомни, девочка: зачастую люди, которые кому-то сделали больно, отнюдь не хотят делать плохо конкретно нам. Они хотят сделать хорошо себе.