Хозяйка лавандовой долины
Шрифт:
Все дома друг от друга и от дороги отделяли низенькие каменные заборчики, за которыми буйно цвели олеандры и магнолии, отчего на улице витал сладковато-приторный аромат. Казалось, мы очутились на тихой улочке небольшого городка. Люди тут проживали явно зажиточные.
Центральная улица была засыпана мелким камнем, похожим на обычный щебень, только тщательно утрамбованным в землю, от чего дорога была ровной и гладкой. А ещё в глаза бросалась чистота и порядок. На улице не видно мусора или бурьяна.
Роберто остановил повозку примерно посередине деревни. Дом старосты я увидела сразу — он заметно выделялся на фоне других своим размером и высотой. Два ряда окон указывали, что в этом добротном строении два этажа.
Буйно разросшиеся кусты магнолии обрамляли широкое крыльцо, на котором стоял грозного вида мужчина, с чёрной окладистой бородой и густыми, нависающими на глаза бровями.
— Это Клим, местный староста, — пояснил Роберто, спрыгивая с облучка на землю.
Заметив Роберто, мужик посветлел лицом и шагнул навстречу. Дворецкий и староста даже успели перекинуться парой фраз, пока Фред помогал мне выбраться из повозки.
Когда я расправила слегка помявшуюся в дороге юбку, Клим склонив голову уже стоял передо мной.
— Госпожа баронесса, прошу вас в дом, — при этом, он всё ещё склонившись в поклоне, широким жестом указал направление.
С улицы я сразу попала в просторный холл, Клим чуть зайдя вперёд предложил мне место на диване или на одном из трёх кресел.
Я выбрала кресло, но лишь потому, что к нему ближе всего стоял низкий столик, где я могла вести свои записи. Эбби устроилась на диване, Роберто остался стоять у входа.
Клим, извинившись, на пару минут вышел в соседнюю комнату, а вернувшись, сел в кресло напротив моего, заводя разговор о погоде. По правильно составленным фразам я сразу поняла, что мужчина явно образован, да и правила этикета ему не чужды.
Я поддержала разговор, плавно переводя его с погоды в нужное мне русло, интересуясь, как прошёл посев полей. Что в этом году сажали, на какой урожай рассчитывают. Какие площади отведены под пахотные земли, как и чем их обрабатывают.
Клим оказался толковым собеседником. Поначалу мои вопросы его явно удивили, он несколько раз вскидывал бровь и даже щурился, словно пытаясь разглядеть во мне что-то помимо молоденькой хрупкой девчонки.
Особенно он удивился, когда я спросила, как они решают вопрос с поливом.
Всё оказалось просто и сложно одновременно. За деревней протекал полноводный ручей, можно даже сказать — речушка. Так вот от этой речушки к каждому полю был проложен небольшой канал, называемый тут арыком. В нужный момент арыки открывали и пускали по ним воду. Потому и сажали тут много чего.
В основном это был овёс и подсолнечник. Большое место уделяли так же потатису — местному картофелю. От привычного мне, он отличался тёмно фиолетовыми клубнями и размером.
Помимо этого выращивали тут и бахчевые: тыкву, немного дынь и арбузов.
В садах у сельчан росли черешни, апельсины, яблони и абрикосы.
Клим отвечал на мои вопросы подробно и рассудительно, объясняя, что к чему. Я записывала за ним в блокнот, попросив позже показать мне систему орошения, понимая, что это может оказаться очень полезным.
Пока мы разговаривали, в комнате появилась красивая темноволосая женщина в накинутой на плечи цветастой шали. Быстро выставив на стол поднос с угощением, она так же бесшумно исчезла, словно по мановению волшебной палочки.
Многочисленные мисочки оказались наполнены разными сладостями. Цукаты, пастила, кусочки ягод и фруктов в меду. Крошечные пышки и свёрнутые уголком лепёшки, наполненные мягким козьим сыром с душистыми пряностями. Но самое главное — в пузатых пиалах оказался настоящий зелёный чай. Я тут же поинтересовалась у старосты, где тот его берёт.
Оказалось, диким чаем зарос весь южный склон долины. Там же выращивался и виноград. Ну, как выращивался. По весне на склонах копались небольшие лунки, куда втыкались свежесрезанные кусочки лозы. Как правило, больше половины из них приживались и уже через год давали первый урожай.
С каждым следующим словом Клим всё больше напоминал меня прежнюю — Елену Сергеевну, завхоза фермерского хозяйства. В нём чувствовалась крепкая хозяйственная рука, оттого и жители деревни живут в достатке.
Выпив чаю, мы заговорили о второй составляющей сытой жизни села Большого — о скотоводстве. Тут тоже всё оказалось предельно продумано. Коз в основном пасли мальчишки неподалёку от деревни, следя, чтобы они не совершали набегов на поля.
— Коза животное хитрое и строптивое, — усмехнулся Клим, так и норовит сбежать и забраться, куда не следует. За ними глаз да глаз нужен!
Были в селе и лошади. Именно на лошадях вспахивали все поля. А вот коров тут не жаловали, предпочитая им проказливых коз. Из птицы держали кур и перепёлок.
Но основное поголовье всё же составляли овцы. Пасут их на дальних пастбищах, перегоняя с места на место. В холода держат в овчарне за селом. Так же всем селом заготавливают сено.
Как раз через две недели наступит пора стрижки овец. Когда я спросила, повезут ли её на продажу, рассчитывая присоединить к ним шесть из Ближнего, то неожиданно получила ответ:
— Нет!
Я даже немного растерялась.
Заметив это, Клим пояснил:
— Шерсть сначала нужно перебрать да выжарить на солнце, чтобы запаха не было. Затем постирать и снова просушить. После отбить для мягкости и блеска да расчесать. Вот после этого можно и в город везти. К тому времени весенней шерсти на рынке почти не останется, значит и цену можно большую ставить.
Я с уважением смотрела на этого, казалось неповоротливого с виду огромного увальня. Как у него тут всё умно продумано! Мне бы такого управляющего.