Хозяйка лавандовой долины
Шрифт:
— Где же может быть ключ?
Роберто только руками развёл:
— Кто ж его знает, при мне сундук отпирал старый барон, так с того времени вон сколько лет прошло, а молодой господин книгами особо и не интересовался.
Замочная скважина на сундуке выглядела довольно массивно, да и сам он был крепким, перехваченным по бокам толстыми железными полосами.
— Может крышку чем подцепить? Давайте я за кочергой схожу, — предложил дворецкий.
— Нет, подожди, сломать мы его всегда успеем, лучше поискать ключ, — остановила я его.
Я задумалась, если рассуждать логически, ключ должен находиться в крепости. Не стал бы барон таскать его с собой, тем более, судя по замочной скважине, ключик совсем не мелкий. Исходя из той же логики, где вероятнее всего он стал бы его хранить? Правильно — в кабинете или в своей спальне. Вот с кабинета я, пожалуй, и начну!
На поиски ключа я потратила около двух часов, методично перебрав всё содержимое стола, затем взявшись на висящие вдоль стены полки. Когда уже было решила, что придётся идти в господскую спальню, взгляд упал на занимающую пол стены карту. Что если…
Я отогнула угол карты, внимательно изучая спрятанную под ней стену. На первый взгляд ничего необычного: стена как стена — каменная. Но интуиция прямо вопила: тут что-то есть!
Тогда я решила действовать по-другому — положила ладонь на стену, считывая полученную от камня информацию. Сантиметр за сантиметром я методично водила рукой по плотно пригнанным друг к другу каменным блокам, пока в голове вдруг не вспыхнул образ полой ниши за одним из камней. Да тут тайник!
Для начала я постаралась запомнить, где он находиться, просто отсчитав количество камней от угла стены. А теперь самое сложное — понять, как тайник открывается. Методом тыка мне удалось нащупать открывающий механизм — он прятался за соседним каменным блоком. Стоило только надавить на него посильнее, как тайник выдвинулся вперёд и я, подхватив его, вытащила из стены.
В небольшой нише стояла самая обычная деревянная шкатулка, внутри лежало несколько свитков, перевязанных потускневшими от времени шёлковыми ленточками. Простенький серебряный медальон на витой цепочке, засушенный розовый бутон и большой бронзовый ключ нашлись на дне шкатулки. Я аккуратно выложила всё на стол, с интересом разглядывая свои находки, на клад они явно не тянули.
Развернув первый свиток, я сразу же поняла что это письмо, судя по подписи — его писала некая Виктория. В остальных свитках было тоже самое. Читать чужие письма я не стала, снова убрав их в шкатулку.
Медальон оказался с секретом, внутри его прятался портрет симпатичной юной девушки и свёрнутый в колечко русый локон. Медальон и розовый бутон я тоже вернула в шкатулку, снова спрятав ту в тайник. Все эти вещи слишком личные и как я думаю, тех, кому они принадлежали, уже нет среди нас.
Взяв с собой ключ, я отправилась в библиотеку, опустившись перед сундуком на колени, вставила ключ в замочную скважину. Он легко провернулся два раза, словно только и ждал этого момента. Откинув тяжёлую крышку, я заглянула внутрь.
Бумаги были свалены небрежной кучей, словно их второпях смахнули со стола, да так и оставили. Исписанные вычурным почерком тетради, отдельные листы, перетянутые кожаными шнурками свитки. То, что лежало на самом дне, было рассортировано по стопкам и перевязано крест накрест бечёвкой, остальное же представляло один общий ворох.
Я села прямо на пол, доставая бумаги по одной, просматривала их, рассортировывая по кучкам. Больше всего меня интересовали упоминания о рудниках, но вероятно они находились в самом нижнем слое. Вскоре меня со всех сторон окружал большой бумажный ворох. Поняв, что быстро со всем этим мне не разобраться, я решила перенести найденные бумаги в свой кабинет.
Там, удобно устроившись в кресле, я погрузилась в чтение, отрываясь лишь чтобы сходить пообедать, да вечером — рассказать сказку моим малышкам.
На следующий день дождь закончился, но для прогулок было ещё слишком сыро, да и чтение так увлекло меня, что я решила посвятить ему ещё один день. Передо мной буквально разворачивалась жизнь предыдущих поколений рода Тирсо.
Я решила начать с самых старых документов, лежащих на дне сундука. Там подробно описывался стремительный взлёт баронского рода и всё благодаря найденным в горах кристаллам ланзанита.
Долина процветала, возводился огромный замок — целая крепость. Первые поколения Тирсо проживали именно тут, но со временем молодёжь всё больше тянулась в сторону столицы, и вскоре замок стал лишь летней резиденцией. Сюда приезжали отдохнуть от столичной суеты да поохотиться. Именно в тот момент из записей пропали упоминания ланзанитовых копий.
Ещё раз перебрала документы за период, когда шахты были, и вдруг их не стало. Причём нигде не были упомянуты причины, почему их забросили. Главой в те времена был Дэвид Тирсо. Я отобрала все документы, касающиеся того времени: дневники, письма, даже старые расписки в получении продовольствия и журнал мод, датированный тем периодом.
Я решила изучить их более тщательно, меня не отпускало ощущение, что разгадка таится где-то тут. Что же случилось в те годы? Банальный ответ, что камни просто закончились, меня почему-то не устраивал.
Вернув остальные бумаги назад в сундук, отобранную пачку я убрал в тайник, спрятанный за картой, решив начать с дневника Дэвида Тирсо, радуясь бытующему среди благородных особ обычаю записывать всё важное на бумаге.
А на следующий день Лина принесла мне готовый костюм. Примерка показала, что он необыкновенно удобный, особенно по сравнению с платьями, длиной в пол. Мне не терпелось испробовать его в деле, поэтому я велела запрягать Кексика, собираясь прогуляться до ближайшей горной гряды.
Когда мы выехали за ворота, от восторга у меня перехватило дыхание. Умытая недавним дождём долина окрасилась во все оттенки лилового.
— Лавандовая долина! — прошептала я.
— Так оно есть, согласно закивал сопровождавший меня в этой поездке Роберто, — Лафкардия по-тюрски означает: цветущая лаванда.
Глава 27
Я принялась с удвоенной силой исследовать горы. Сначала мои вылазки были совсем короткими: я собирала образцы горных пород, брала очередной камешек в руку, зажимала в ладони и прислушивалась к всплывающей в голове информации. Затем всё тщательно записывала и зарисовывала. Вскоре из этих зарисовок у меня начала складываться своя особая карта.