Хозяйка Леса
Шрифт:
Я не могу с уверенностью рассказать, что происходило после этого в стае. Я просто не знаю, потому что, пытаясь спастись, наш род ушел из северных лесов. Мы хотели спрятаться от оборотней и решили, что лучше всего для этой роли подойдут поселения людей!
Я не знаю, сколько времени прошло между тем, как я написал эти строки, и тем, как ты нашел их. Поэтому, возможно, моя последняя фраза и не вызвала в тебе такого ужаса и отвращения, какой испытали мы, когда наши старейшины объявили нам свое решение. Я не знаю, что в твое время представляет собой племя людей. Возможно, они изменились, как меняется все в этом мире, но в то время они лишь немногим отличались от диких животных. Они жили в землянках или шалашах; охотились и собирали ягоды в лесу; одевались в шкуры убитых ими зверей; то, как они общались между собой, вряд ли можно было назвать настоящим языком!..
Оборотни остались в своих лесах. Какова была дальнейшая судьба наших врагов, я могу лишь предполагать. Очевидно, был избран новый Хозяин, но пытался ли и он так же, как и его предшественник, воссоединить разрушенный артефакт, мне не известно. На нас они не нападали. Может быть потому, что не могли найти, ведь кружево в наших телах выгорело дотла, и нас уже невозможно было отличить от людей. Хотя мне кажется, что скорее потому, что нас - тех врагов, с которыми они веками вели войну, просто отныне не существовало! А с людьми оборотни никогда не сражались. Лишь истребляли тех, кто по неосторожности забредал на их земли...
Мне больше нечего рассказать. Разве только о том, что Великая Война, очевидно, все же закончилась. И, в отличие от всех других войн, на этот раз победителя не было, - мы все проиграли! Да, нам удалось навсегда лишить оборотней Силы Леса. Теперь их мало, и они могут лишь вспоминать о своем былом могуществе. Но нам еще хуже. Мы лишились своих способностей, а вместе с ними и своей культуры! Вся наша цивилизация оказалась разрушена! Мы превратились просто в людей.
О да, сейчас, почти три десятилетия спустя после тех событий я уже могу сказать, что нам существенно удалось повлиять на человеческое племя. Какую-то, пусть даже и крайне незначительную часть культуры, у нас все же получилось принести с собой и привить им! Возможно, пройдет еще несколько десятилетий, и они уже не будут теми полуживотными, какими увидели их мы. Мы научим их нашему языку и письменности, покажем, как строить дома, возделывать поля и шить одежду... Вот только вряд ли эти перемены хоть кто-то сумеет оценить, потому что понятие "маги" на тот момент уже не будет существовать! У нас нет другого пути - только окончательно слиться с ними. Мы уже сейчас начинаем говорить о них: "мы, люди".
Какое-то время мы еще надеялись, что вновь рождающиеся дети, будут иметь магические способности, которых лишились их родители, и со временем нам удастся восстановить силу нашего рода. Напрасно. Этого не произошло. Время от времени в наших семьях еще рождаются дети, в телах которых имеется энергетическое кружево, но в большинстве случаев оно не развито. Чтобы пробудить магические способности, необходима инициация. Нам удалось определить необходимую силу воздействия на кружево, чтобы оно оказалось в состоянии воспринимать энергетические потоки окружающего пространства. Мы даже разработали особый ритуал. Проблема лишь в том, что слишком мало детей выживало после него, ведь для того, чтобы кружево сформировалось, организм ребенка должен был оказаться на грани гибели. Скорее всего, мы откажемся от дальнейших попыток вернуть магию нашему роду. Тем более что детей даже с неразвитым кружевом появляется на свет все меньше и меньше - только в чистых родах, то есть только в тех семьях, где все предки когда-то были магами.
Число таких семей с каждым десятилетием будет уменьшаться, пока однажды, я уже сейчас предвижу это, они не растворятся полностью среди обычных людей. Правда, я думаю, что еще раньше с лица этого мира исчезнет сама память о магах и их способностях! И если когда-нибудь в какой-то семье, которой удалось не смешаться с людьми, родится ребенок, который однажды окажется на грани гибели, но все же выживет, и это послужит инициацией, и его магические способности проявят себя... Слишком много условий, но если это все же произойдет... Что тогда? Я не знаю. Уверен только в одном: он вряд ли назовет себя магом. И он не будет счастлив в этом мире!
И я, кажется, рад тому, что уже не буду жить в то время. На этом я закончу свой рассказ. Эту рукопись я собираюсь отнести в храм - в эту мертвую половинку разрушенного артефакта. Оборотни, конечно, установили вокруг него защиту, но я надеюсь, что моих, хоть и весьма ничтожных, магических способностей хватит, чтобы разомкнуть ее и, самое главное, вновь замкнуть за собой. Потому что я хочу, чтобы эту летопись прочел лишь тот, кто действительно сможет понять ее! Я надеюсь, что это будет один из великого и славного рода магов, которому каким-то чудом века спустя удастся возродиться. Но я также допускаю и мысль, что это будет один из оборотней... Защита вокруг храма такова, что и тот и другой при наличии достаточного количества силы и способностей, сумеет пройти через нее. Наверное, в этом был какой-то замысел Богов, когда они создавали нас такими разными, но со столь схожими по сути способностями! Но об этом пусть думают сами Боги. Мы в этом мире уже сделали достаточно. А я лишь хочу, чтобы века спустя кто-то получил возможность узнать правду. В чем она? В том, что в этом мире есть нечто намного важнее силы, значимее силы, необходимее силы, желаннее силы... Еще большая сила! Это сказал не я. Это написано в той книге, что отныне уже никогда не станет ключом к истинному могуществу."
Глава 4. Солнцеворот
Стремительные вспышки яркого пламени взрезали черное ночное небо. Занила моргнула, и только после этого поняла, что видит их сквозь окно в кузнице, на которое уже какое-то время смотрит совершенно бездумно, примерно с того самого момента, когда закончила читать пергамент, найденный ею в храме. Сам свиток все еще лежал у нее на коленях, и ее пальцы по-прежнему придерживали его за края, не давая сворачиваться.
Три новые вспышки огня пересекли квадрат неба, видного Заниле сквозь окно, - небольшие ярко-желтые сгустки пламени. Кай'я Лэ уже знала, что это такое, - стрелы, на кончики которых намотали промасленную паклю, подожгли ее и только после этого пустили в полет. Занила видела, как такие использовались, чтобы устроить пожар. Только непонятно, кому и зачем понадобилось стрелять ими здесь, в деревне, посреди непроходимых лесов?
Занила решительно встала со своего табурета, не забыв убрать в карман пергаментный свиток, и, присыпав огонь в очаге песком, стремительно вышла из кузницы, а потом и со двора гостеприимно приютившего ее дома. Кай'я Лэ сразу же определила, куда ей следует идти: со стороны единственной на деревню площади раздавался шум возбужденных голосов, и там же высокое черное небо казалось словно подсвеченным снизу желтым сиянием горячего пламени. Оборотень стремительным шагом вышла на площадь и невольно замерла, словно налетев на невидимую стену, остановилась, разглядывая все происходящее перед ее глазами и мысленно ругая себя за собственную глупость. Как она могла забыть, что сегодня ночь зимнего солнцеворота, и что вся деревня будет отмечать этот праздник?!
Посреди площади был сложен огромный, в два человеческих роста, костер. А из его центра еще аммов на пять поднимался небрежно оструганный столб, очевидно совсем недавно бывший стволом какого-то дерева. Из самой вершины столба торчало несколько стрел. И Заниле стоило только один раз взглянуть на них, чтобы в ее памяти, не спрашивая ее разрешения, всплыли воспоминания о том, как именно принято праздновать смену года на севере Вольных княжеств. Костер, который складывали всей деревней, не жалея ни сил ни дров, символизировал старый год. И древние легенды гласили, что тот не уйдет, а значит, не наступит и новый, не взойдет солнце, пока костер не сгорит дотла. Оттого и принято было стараться - поджигать костер сразу со всех сторон - помогать приходу нового дня. Но самым главным считалось, чтобы молодые, сильные, отважные парни со всей деревни, лучшие охотники или мастера, с оружием в руках помогли огню и свету победить зиму. В родной деревне Занилы было принято устраивать что-то вроде поединков, в которых парни демонстрировали всем (а особенно возможным невестам) свое мастерство во владении мечами, топорами или просто длинными кинжалами. В этом же селе особым почетом, очевидно, пользовались луки. Парни, отойдя на условленное расстояние, стреляли в столб, и победителем становился тот, чья стрела оказывалась ближе всех к его вершине! А поскольку луки заряжались не простыми стрелами, а подожженными, то от них к тому же загорался и сам тщательно промасленный столб, а от него уже - и костер.
Именно их мелькание на фоне черного неба Занила и видела из окна кузницы. А к тому моменту, когда она вышла на площадь, костер уже вовсю пылал, и победитель в состязании лучников, судя по всему, тоже определился. Возле самого костра стоял мужчина, в котором Занила узнала старосту Больших Бакалдов, и вручал высоченному широкоплечему парню новенький кожаный колчан, украшенный серебряными заклепками. Победитель улыбался, почтительно кланялся старосте, принимая из его рук приз, но сам то и дело взглядывал ему за спину, на также улыбающуюся ему румяную пухлую девку с косами, украшенными разноцветными лентами. Остальные селяне смеялись, свистели, что-то выкрикивали, поздравляя парня с победой и друг друга с наступлением нового года. Вокруг костра начиналось настоящее веселье, обещавшее растянуться на всю ночь, до самого позднего зимнего рассвета! И Занила почти не удивилась, когда увидела среди селян своих собственных гвардейцев.