Хозяйка птичьей скалы
Шрифт:
— Вот и конец, — разочарованно говорит Саша, захлопывая книгу. — А дальше что?
— Как это — дальше? — не понимает Миша.
— Ну, где Павка сейчас, и Жухрай, и Тоня эта?
— Живут где-то, — неуверенно отвечает Миша.
— Где живут? — допытывается Саша.
— Где-где!.. — отмахивается от него Миша. — Мало ли где!
— Всегда так, — говорит Саша. — Как интересная книжка, так и без конца. Непонятные эти писатели: пишут «конец», а никакого конца нет. Я у Веры Ивановны спрошу, она, верно, знает.
— Еще
Высокий белый олень отбился от стада и медленно поднимался на сопку. За ним не спеша брела кучка разномастных оленей.
— Завернем? — предложил Миша.
— Да ну их, — поморщился Саша. — Куда они денутся! Давай лучше чаат бросать.
Подножье сопки было завалено камнями самой разнообразной формы.
Примостив на одном из них валявшиеся на земле оленьи рога, ребята начали набрасывать на них чаат. Они забегали с разных сторон, подзадоривали друг друга и громко ликовали, когда петли чаата, просвистев в воздухе, повисали на рогах.
Они так увлеклись этой извечной игрой чукотских мальчишек, что не заметили, как скатилось за сопки солнце и пришла смена — пастухи Кано и Анакуль.
— У нас все в порядке, — весело и шутливо рапортовал пастухам Саша. — Волков не видели, чучела выставили, дымокур разводили, и овод оленей не кусал. И вообще, они не ложились сегодня, целый день ходят и жуют, так что неголодные.
И как бы в подтверждение своих слов он обвел глазами долину. И тут же растерянно взглянул на Мишу:
— И-и-и, а Белый?
— Белого нет, — сказал Кано, одним взглядом охватив все стадо.
— За сопкой, наверно, — вспомнил Саша и потянул Мишу за руку: — Бежим!
Но за сопкой Белого не оказалось.
— Поди, до сотни оленей ушло за ним, — покачал головой пастух Анакуль и осуждающе посмотрел на ребят: — Как же вы это, а?
Понимая, что виноваты, Саша и Миша молчали.
— А мы завернем их сейчас, — сказал, наконец, Миша. — Все равно далеко не ушли.
— Конечно, завернем — поддержал его Саша. — По следу пойдем и догоним. Не пропали же они…
Вскоре оленьи следы привели их к неширокой речке. Темная вода у берега предупреждала, что речка глубокая. Миша срезал с куста тальника самую длинную ветку, попробовал глубину — ветка не достала дна.
— Вот и завернули! — опечалился Саша. — Придется ни с чем возвращаться.
Миша срезал еще одну ветку и, привязав ее к первой, опять принялся измерять глубину воды. Теперь ветка уперлась в дно.
— Неглубоко, — сказал он. — Разденемся и перейдем.
— Ничего себе — неглубоко! — недовольно фыркнул Саша и опустил в воду руку. — И холодная…
— Что ж ты, не пойдешь дальше? — нахмурился Миша.
— Почему, я бы пошел. Если бы не эта речка, я сколько хочешь шел бы, хоть сто дней, — начал было разглагольствовать Саша, но тревожный голос Миши
— Медведь! — испуганно крикнул Миша, сбрасывая с себя кухлянку. — В воду! Раздевайся!
Саша даже не оглянулся, чтобы посмотреть, откуда несется на них медведь. Он сорвал с ног торбаса, сбросил брюки и малахай и кинулся за Мишей в воду.
Они уже достигли середины речки, когда Саша, держа в руках над головой одежду, наконец, догадался посмотреть назад: Медведя пока не было видно.
— Иди, иди, сейчас появится! — перехватив его взгляд, по-прежнему испуганно проговорил Миша.
Спустя несколько минут. Миша что есть мочи хохотал на берегу.
— Ох, разыграл! — говорил он. — Да какой медведь воды боится?
Поняв, что Миша хитростью заставил его перейти речку, Саша пробовал отшутиться.
— Подумаешь, разыграл! Может, я просто не подал виду! — не моргнув глазом, сказал Саша. — Не хватало еще медведя бояться. Что у меня ножа нет? Да я бы его знаешь как?..
И Саша пустился рассказывать, как бы он лихо расправился с медведем, если бы тот вздумал напасть на них. Даже если бы и не вздумал нападать, а только попался ему на дороге. Клочья бы летели от медведя. Косточек бы своих не собрал.
— Конечно, разве я не знаю, что ты храбрый, — как можно серьезнее сказал Миша, пряча в уголках губ смешинки, и спросил:
— Так пойдем дальше?
— А ты как? — спросил в свою очередь Саша.
— Я, как ты, — ответил Миша.
— Тогда пошли! — распорядился Саша.
Там, где начиналось кочковатое болото — немереное в ширину и длину, — оленьи следы неожиданно разошлись. Небольшое стадо раскололось на две части: одни олени пошли влево, другие — вправо.
— Что же делать? — озадаченно спросил Миша, разглядывая отпечатки копыт на земле.
Саша устало опустился на камень. Миша сел рядом, начал переобувать торбаса.
— Придется поворачивать — все равно не догоним. Столько прошли — и напрасно. Вон и дырка у тебя на пятке, — сочувственно сказал Саша и сунул свой палец в дырявый Мишин торбас. — Еще совсем разлезется. Лучше вернуться. Куда с такой дыркой?..
Но Миша не соглашался.
— За болотом мы их обязательно догоним, — сказал он, искусно залатав торбас жгутиком травы. — Дальше, чем за те сопки, они не пойдут. И расходиться нам не надо. Пойдем по следам, которых больше.
И они пошли по болоту. Миша впереди, Саша за ним. Саша был тоньше Миши, выше его, но не такой ловкий. Перепрыгивая с кочки на кочку, он нередко оступался и по колено проваливался в вязкую жижу. Торбаса промокли, в них чавкала вода. Потом Саше захотелось есть, да так сильно, что стало поташнивать. К счастью, на болоте росла морошка. Ягода еще не созрела, была жесткая и терпкая на вкус, но, увидев, что Миша часто наклоняется за ней, Саша тоже стал срывать и есть морошку, пока не наелся.