Хозяйка района
Шрифт:
С листка бумаги смотрело лицо Иноземцевой, а вверху крупными буквами: «Все на досрочные выборы главы района». Анна растерянно оглядывалась:
— Да я знать об этом не знаю! Какие выборы?
Обернулась к Горину:
— Юра, твоя работа?
Тот потупился:
— Моя, Анна Николаевна, да еще Олега Звягинцева.
Разгорячась добавил:
— А что такого? Люди вас поддерживают и поддержат! Хозяйственная хватка у вас есть! Да и смекалка работает! Разве я не прав?
Повара чужого района поддержали парня:
— Он
Анна перебила:
— Навела. Да у нас война идет! Мы вот только что стреляли!
Толстая повариха положила ей руку на плечо, заглянула в глаза:
— Значит нельзя иначе. И переживать из–за этого нечего! Вы поесть пришли?
Иноземцева улыбнулась:
— С голоду умираем!
— Сейчас все будет! Вы садитесь, мы все принесем!
— Нам бы хоть руки помыть!
— Проходите на кухню! В туалете вода только холодная.
Пока они мыли руки, стол был накрыт. Боевики с жадностью накинулись на еду. Анна сидела напротив Павла и с улыбкой глядела, как он ест. Он временами поднимал глаза и улыбался в ответ. Горин ревниво переводил взгляд с оперативника на Иноземцеву. На душе у него становилось все тяжелее, но он не показывал вида. Потом Иноземцева подошла к поварам и попросила завернуть что–нибудь для оставшихся в деревне ребят. Вскоре увесистый тюк был готов. Анна расплатилась за питание и вместе с ребятами вышла из столовой. Быстро пробежали по магазинам, закупив газировки и консервов. Поехали в Копейково.
Павел с Анной ехали в первой машине. Деревня была уже видна, когда раздалась очередь из автомата. Лобовое стекло покрылось дырками, а веселый смех Анны вдруг превратился в хрип и она упала на руль. Машина завиляла по асфальту. Павел успел вывернуть от обочины, столкнул ногу Анны с тормоза и остановил «Джип». Выскочил из машины и дал очередь по кустам, откуда стреляли. Обежал вокруг, распахнул дверцу. Тело женщины начало сползать с сиденья. Он, забыв про раненую руку, подхватил ее на руки, вынес на обочину и положил на траву. Широко открытые глаза мертво смотрели в небо, струйка крови медленно стекала с уголка губ. Павел все еще не понимал, что она умерла и позвал:
— Аня…
И вдруг до него дошел весь ужас случившегося. Он поднял к небу лицо, по которому потоками лились слезы и закричал:
— За что–о–о-о?!?
Из соседней машины бежали ребята. Юрка Горин бешено стрелял по кустам. Потом спустился вниз и исчез. Через короткое время раздался дикий чужой крик и длинная очередь снова расколола тишину. Горин вылез из кустов, с другой стороны дороги крикнул:
— Убил Мансура! Как она? Жива?
Никто не ответил. Юрий подошел к столпившимся парням, взглянул в открытые глаза Анны и все понял. Стон вырвался из горла:
— О–о–о-ой! Су–у–у-ки!
Резко развернулся и бегом рванулся к «Джипу». Прыгнул на залитое кровью сиденье и на бешеной скорости пронесся мимо ошеломленных
— Горин здесь?
Кто–то из боевиков ответил:
— Нет. Он, как сумасшедший, в город поехал. Мы махали ему, он не остановился.
Павел опустился на колени, поцеловал Анну в мертвые губы и встал. Устало приказал:
— Двое со мной, остальные привезете Аню. И чтоб осторожно…
Сел в белую «девятку» за руль и погнал машину в город. Двое ребят сидели сзади, сжимая автоматы на коленях. Светлов вел машину так же, как вела утром Анна: не сбавляя скорость на поворотах.
«Джип» стоял у отделения милиции с распахнутой дверцей. Павел бросился внутрь здания. Крикнул дежурному:
— Где Горин?
Тот кивнул головой в сторону железной двери:
— Там заперся. Влетел, как сумасшедший. Ребят, которые пленных привезли, оттуда повыгонял и заперся… Господи, да что это такое?
Внизу раздался взрыв гранаты. Потом еще один. Здание задрожало. Светлов скомандовал:
— Надо выбить дверь! Навалились, ребята!
Прогремели еще два взрыва. Из окон первого этажа со звоном посыпались на пол стекла. Сверху бегом спускался Олег Звягинцев:
— Что тут происходит?
И осекся, увидев окровавленную на груди рубашку Павла:
— Павел Юрьевич, вы ранены?
Светлов взглянул себе на грудь, потом на Олега:
— Это не моя кровь.
И навалился на дверь вместе со всеми. Внизу прогремели еще три взрыва, несколько коротких очередей и все стихло. Дверь не поддавалась. Светлов скомандовал:
— Всем укрыться!
Когда люди выскочили из здания, он дал очередь по замку и дверь наконец–то распахнулась. Горин сидел привалившись спиной к стене, ствол автомата был прижат к его груди, а ногой он придерживал приклад. Палец лежал на курке. Второй автомат лежал рядом. Увидев Светлова, Юрий крикнул:
— Стой, Пашка! Ни шагу дальше! Иначе я нажму курок раньше, а мне хочется высказаться напоследок!
Решительный голос Горина заставил Павла остановиться. Тот продолжал:
— Я любил ее с четырнадцати лет. Безмолвно. Зная, что ей моя любовь будет в тягость. Смирился с тем, что она полюбила тебя. Я видел, как сияли ее глаза. Мне было горько, но она была снова такой счастливой! Но я не в силах перенести ее смерть. Я знаю, что я сделал, только для меня она была Богом! Я уложил всех за нее! Не подходи, Павел! Дай сказать, уже немного осталось. Я ухожу к ней. Если сможешь, похорони меня неподалеку…