Хозяйка розария
Шрифт:
— Они не потребуются, но большое спасибо, — Майя небрежно взяла чек. — Я позвоню, когда буду в Лондоне, бабушка. Не волнуйся, я, как кошка, всегда падаю на ноги.
Тогда она говорила Мэй то, что думала, но сейчас, прилетев в Лондон, она испытывала какие-то смутные опасения. Надо надеяться, что Мэй была неправа со своим карканьем. Действительно, с того январского разговора она ничего не слышала об Алане. Обычно он звонил ей каждые две-три недели, интересовался ее делами и рассказывал о том, что происходило в его жизни.
Его исчезновение и молчание были подозрительными. С другой стороны, его молчание могло быть простым тактическим ходом. После того как он несколько лет буквально преследовал ее, Алан теперь решил изменить стратегию: он отдалился. Не давал о себе знать, залег на дно. Хочет заставить ее нервничать, заставить первой проявить активность.
«Он решит, что его новая тактика себя оправдала, — думала Майя, — когда я вдруг явлюсь перед ним. Тем более, что я все равно уже приеду. Он сможет спокойно праздновать победу. Главное, что я смогу у него остаться».
Алан жил на Слоун-Стрит, и Майя испытывала искушение поехать туда на такси. Но тогда она потратит последние наличные деньги, и останется только чек Мэй, которого ей, собственно, нельзя было касаться. «Хотя, — подумала она, — распечатать его, судя по всему, все же придется». Но сразу прибегать к последним резервам было неразумно, и скрепя сердце Майя решила поехать в метро.
Лондонская подземка в час пик превращается в ад, тем более, если приходится тащить за собой два чемодана на колесиках и нести на плече тяжеленную сумку. Стоял теплый апрельский день, в вагонах было нечем дышать. Майя сначала поехала не в том направлении, и ей пришлось пересесть на другой поезд и проделать весь путь дважды. Ей показалось, что прошло несколько часов, прежде чем она вышла на Слоун-Стрит, купаясь в поту. Она чувствовала себя липкой, грязной и абсолютно непривлекательной.
«Фантастика, — думала она, — на кого я похожа! Вот уж, воистину, на женщину, которая хочет неожиданно нагрянуть к мужчине, броситься ему на шею и дать понять, что отныне будет жить у него и на его деньги».
Алан ожидал увидеть за дверью кого угодно, только не Майю. Он стоял в гостиной и пил виски, второй раз за день, когда в дверь позвонили. Он на мгновение задумался: стоит ли вообще открывать? День выдался трудный, и Алан не хотел никого видеть и не желал ни с кем говорить. Однако в дверь позвонили еще раз, потом еще. Алан пошел к двери, от души надеясь, что это не Лиз, молодая женщина, с которой у него завязался короткий, на пару недель, роман. Он расстался с ней два дня назад, сам не зная почему. Она была привлекательна, интеллигентна, обладала чувством юмора и была влюблена в него, как кошка. Наверное, он сделал это, потому что она — не Майя. Наверное, он будет расставаться со всеми женщинами, потому что они не Майя.
Он открыл дверь и увидел Майю.
Алан буквально лишился дара речи, но заговорила Майя.
— Привет, Алан. Внизу, на лестничной площадке стоят два чемодана, которые я не смогла втащить наверх. Ты не принесешь их? И скажи мне, пожалуйста, где ванная. Мне надо принять душ.
Он молча открыл дверь ванной, и Майя юркнула туда с быстротой молнии. Он слышал, как она повернула ключ, а потом полилась вода. Он, как последний дурак, поплелся вниз, спустился по трем лестничным маршам и по очереди затащил в квартиру оба чемодана, в которых, судя по всему, лежали мельничные жернова.
«Надолго ли она ко мне пожаловала?» — подумал он.
В чемоданы и сумку она, скорее всего, засунула все свое движимое имущество. Алан постепенно пришел в себя и понял, что не испытывает ничего, кроме раздражения. Как это типично для Майи — свалиться ему на голову, навязывая ему свои решения, свою волю. И он, как бессловесная тварь, бегом бросился выполнять ее приказы. С другой стороны, не мог же он оставить внизу чемоданы и не пустить Майю в ванную. Он слышал, как жужжит фен, а Майя напевает какую-то песенку. Вероятно, она пребывает в безоблачном настроении.
Естественно, ведь все идет так, как она хочет.
Он вошел в гостиную, налил себе еще виски и подумал, есть ли в холодильнике шампанское. Майя захочет выпить бокал, а, может быть, и не один, а потом они, скорее всего, пойдут ужинать в какой-нибудь дорогой, шикарный и великосветский ресторан.
Зачем ее принесло в Лондон?
Он принялся беспокойно мерить шагами гостиную. Прошло еще довольно много времени, прежде чем Майя вышла из ванной. Она завернулась в большое пушистое полотенце, на голых плечах живописно блестели капельки воды. Наверное, она нанесла их перед выходом специально, так как душ она приняла уже довольно давно и успела высохнуть. Волосы Майи блестели, она накрасила губы и подвела тушью ресницы, спрыснула себя духами. Когда она пришла, вид у нее был измотанный и помятый, но теперь от усталости не осталось и следа. Она выглядела уверенной, юной, свежей и заряженной энергией. Глаза ее сияли.
— У тебя не найдется сигареты? — спросила она. — И чего-нибудь выпить.
Алан молча протянул ей открытую пачку сигарет. Когда он давал ей прикурить, она так близко наклонилась к нему, что он ощутил аромат ее волос и тела. На него тотчас нахлынули все те томительные чувства и желания, которые мучили его сутками напролет. Почему, черт возьми, он не может со всем этим покончить? Почему он с ней давно не распрощался? Он испытывал настоятельную потребность сказать ей слова, которые он должен, просто обязан ей сказать. Он должен ей объяснить, что она, коль скоро она приехала, может, конечно, у него переночевать, но завтра соберет вещички и уедет. Она не должна думать, что он позволит ей помыкать собой и будет плясать перед ней на задних лапках, что он…
«О боже, — устало подумал он, — я же никогда ей этого не скажу. Я снова начну подбирать крошки, которые она будет мне бросать. Она будет торжествовать, потому что все пойдет так, как хочет она».
Она легонько провела пальцами по его лбу.
— У тебя над переносицей появилась морщинка, — сказала она. В ее голосе он уловил нежность и хрипотцу, от которой по спине его пробежал холодок. — Что случилось? Ты не рад, что я приехала?
Он рассмеялся — тихо и смиренно.
— Чего ты ожидала, Майя? Что я запрыгаю на одной ножке от счастья? Я не знаю, зачем ты здесь, не знаю, что у тебя на уме.
— Ты собирался дать мне выпить, — напомнила ему Майя.
Он встал и вышел на кухню. По счастью, в холодильнике действительно лежала бутылка ледяного шампанского. Алан поставил ее в охладитель и понес в гостиную. Майя сидела на ковре, прислонившись спиной к дивану и окидывая комнату трезвым критическим взглядом. Она даже не пыталась скрыть, что мысленно оценивает стоимость каждой вещи.