Хозяйка северных морей
Шрифт:
—А ты знаешь Витя, я ведь ещё тогда, в море, когда ты меня на фуфайку хватал, знал, что этим всё и закончится. Место там нехорошее. Лейтенант наш, ещё как катер чинили, говорил, что если бы не эсминец, он ни в жизнь туда, ни ногой.
—А что с ним стало?
– Думаю, что шлёпнули, как и твоего командира. А ты знаешь я того капитана, ну который на скале, потом видел, не живого конечно. Закрою глаза и вижу, как он голову ко мне поворачивает и смотрит прямо в глаза.
—Я тоже видел. Помнить буду до конца своих дней. Вот только никому не говорил. Особист, когда я ему про бухту, где
Вечер пролетел незаметно и если дедушки всё же упились и с почётом были препровождены в апартаменты. Кстати, в этом же заведении, только на верхнем этаже. Я был, трезв «как стёклышко». А утром мы уехали в Краснодар.
***
Время неумолимо бежит, я на пенсии, «деда» давно уже нет, Степана-моториста думаю тоже.
А вот та история которую услышал, схватила меня мёртвой хваткой. Я тоже иногда вижу того капитана и его каменный взгляд не даёт мне покоя.
Ещё работая, решил написать книгу и написал: «Тень в тени трона» называется. Сам не ожидал, что она так понравится читателям. Напечатали. Просили написать продолжение.
Появились поклонники, даже свою страничка «ВКонтакте» завёл. Сын Алексей помог, растолковал, что и как, подкинул идею.
Я решил попробовать, – написал о барельефе и попросил прислать мне, любые сведения о капитане том или о бухточке, где катер прятался от немцев.
Полгода ни строчки, ни ответа. Никто даже ничего не слышал. И вот 5 марта 2019 года мне на почту пришло письмо.
Я его открыл и увидел фотографию барельефа при полной луне и фото той самой бухточки.
Теперь у меня в руках была ниточка, да что там ниточка – целый канат, я точно знал, что всё это не выдумка фронтовиков, понимал, где и как искать, а времени у пенсионера много и отпрашиваться ни у кого, кроме собственной жены, не нужно.
Опущу подробности. Перед вами книга, которую я хотел написать ещё тридцать пять лет назад.
Скажу без лишней скромности, книга удалась. Думаю, что Булгаков Михаил Афанасьевич, вместе с Алексеем Николаевичем, который Толстой, наверняка нервно курят в сторонке, завидуя коллеге по перу. Всё может быть.
Как сказал один англичанин: «Господа, прошу вас, не стреляйте в пианиста – он играет, как умеет». Ну, в смысле:
« Не стреляйте в бесталанных. Намного приятней пальнуть в талантливых представителей рода человеческого».
В Пушкина , например, стреляли двенадцать раз, в Лермонтова и того больше.
Но, шутки в сторону господа читатели!!!
Представьте, что у вас в руках пистолет и пуля уже в стволе. Представили? Хорошо! А теперь – стреляйте господа, стреляйте!!
Глава 1
Капитан.
Вот спрашивается: « Как, по-вашему, должен уходить в плавание корабль, загруженный дорогим и ценным товаром, да к тому же если его экипаж точно знает, что их ждут и готовы взять на абордаж, ограбить и пустить на корм рыбам?».
– Торжественно, с толпой
Фигушки! Такие корабли уходят тихо в предрассветном тумане, когда город ещё спит и в порту слышны только отбиваемые склянки на стоящих рядом судах.
Выходя из Амстердама, шнява «Алмаз» Григория Строганова рисковала не только деньгами первого богатея России.
Команда из семидесяти помор и ещё трёх десятков прибывших французов, испанцев и прочего иноземного люда рисковала своей шкурой – жизнью своей рисковала. Да и денежки, в сундуке, стоящем в каюте капитана оптимизма никому не добавляли.
Шведы даже и не скрывали того, что будут топить всех русских, которые только попробуют сунуть свой нос в Европу.
И топили гады. Из трёх кораблей, вышедших из Архангельска, только один «Алмаз» сумел прорвать блокаду, устроенную цивилизованными европейскими разбойниками. Остальные были взяты на абордаж и что сталось с экипажами, только одному богу известно. Был слух, что всех, кто выжил после абордажа, попросту погрузили в лодку, и пустили на волю ветра и волн, даже не дав вёсел – это так цивилизовано, по-европейски.
После прорыва в Амстердам. «Алмаз», сгрузив товар, обратно так и не вышел.
Команда шнявы, промаявшись полгода в Амстердаме, уже собрались пуститься в бега домой, бросив судно.
Поморы крепостными никогда не были и, плевать они хотели на Строгановские угрозы. Сходить в гости к морскому царю охотников было мало – дома в Архангельске ждали матери, а кого и жёны с кучей ребятни.
Бросать шняву – небольшое, но добротно сработанное судно, имеющее три мачты с прямыми парусами и бушприт, под которым располагалась здоровая грудастая деревянная бабища, сработанная мастером Прошкой Елагиным на верфи в Беломоре, было откровенно жаль. Но идти на убой, на заведомую погибель тоже никому не хотелось.
Вот и разбегались потихоньку: кто домой по суше, через половину Европы, а кто и на голландские или английские корабли нанимался.
Как долго это продолжалось бы, было решительно непонятно. Наверное, вскоре вся команда «Алмаза» тишком рассосалась бы, оставив судно на пирсе, но жизнь распорядилась по-другому .
Всё началось с того, что утром на борт поднялся приказчик Дениска Мосолов, человек неглупый из поморов, служивший Строгановым уже почитай второй десяток лет, в сопровождении невысокого молодого человека в недорогом, но добротном иноземном кафтане . По тому, как легко незнакомец поднялся на борт шнявы, чувствовалась хватка опытного моряка.
На вид ему было лет двадцать, может, меньше. Но ловкость и стремительность, с которой он двигался, властность во взгляде и манерах выдавали в нём человека привыкшего отдавать приказы и не терпевшего возражения.
Команде «Алмаза», собравшейся на верхней палубе, приказчик, особо не чинясь, по-быстрому представил прибывшего с ним молодца:
– Парни! Скоро вам домой в Архангельск идти. Вот – Мосолов указал взглядом на юношу, стоящего за его спиной, – хочу представить вам вашего нового капитана. Человек он молодой, но морское дело знает хорошо. С ним и домой пойдёте.