Хозяйка старой усадьбы
Шрифт:
– Ты похожа на привидение!
Она выгнала всех из кабинета, не закончив совещание, велев не беспокоить её даже если начнётся пожар.
Я села на стул, и спокойно, с подробностями стала рассказывать ей всё, что со мной приключилось в последнее время. О подтвердившемся диагнозе, об измене мужа.
С каждым моим словом глаза Юльки темнели, губы превратились в тонкую злую ниточку.
– Я его уничтожу! Так и знала, неспроста он к тебе присосался, словно пиявка! Дизайнер он, дома работает! А ты хоть раз спрашивала, сколько он зарабатывает? Сколько он в семейный бюджет вкладывает?
Только сейчас я поняла, что даже не знаю, сколько зарабатывает мой муж, работает ли он вообще? Денег у меня хватало, и я совершенно не интересовалась, на что он их тратит. Частенько Андрей летал за границу, на очередную выставку или, как он говорил, обучение.
- Мне нужно развиваться, учиться новому!
– говорил он, и я сама совала ему в руки очередную пачку купюр.
А он просто катал по Европам свою молодую любовницу. Уж больно юным показался мне капризный голосок девицы.
– Нужно пройти обследование в лучших клиниках! Есть же новейшие лекарства!
– развила бешеную деятельность подруга, перелистывая свой еженедельник, с номерами людей, которые ей чем-то обязаны. Кто-то свободой, а кто-то и жизнью.
– Подожди Юль, не суетись. Я пока к тебе ехала, всё обдумала. Лекарства мне не помогут, только продлят агонию. Я хочу продать весь свой бизнес. Ты помнишь, ко мне Нетопырев из столицы несколько раз с этим предложением подкатывал? Пусть твои люди этим займутся. Только так, чтоб об этом никто не узнал! После моего ухода Андрею не должно достаться ни копейки!
Юлька деловито записывала мои слова в свой блокнот. Она так и не доверяла электронным гаджетам.
– Квартиру я уже давно тебе завещала, но лучше оформить её на тебя уже сейчас. Хочу, чтоб он ни дня там не провёл после моей смерти.
Вот я и произнесла это слово вслух, и сама поморщилась, как оно резануло по нервам. А Юлька побледнела и, дрожащей рукой налив себе минералки в стакан, выпила его залпом.
Ещё тогда, когда не стало моей бабули, мы с подругой составили завещания, подписав всё своё имущество друг на друга. Больше у нас никого не было, не считая старенькой мамы Юльки, которая уже несколько лет жила за городом.
Мы просидели вдвоём в её кабинете до самого вечера, скрупулёзно составляя план действий. Потом я позвонила Андрею, и сказала, что остаюсь ночевать у подруги, а утром уезжаю в командировку. На неделю. Возвращаться назад в осквернённую квартиру у меня сейчас не было сил.
Неделю я жила у Юльки, мы с ней успели даже сгонять в столицу и переговорить с Нетопыревым. Моё предложение выкупить весь мой бизнес по значительно заниженной цене очень его заинтересовало. Но у меня было условие, держать всё в тайне вплоть до моего дня рождения.
На выставленное условие он только понимающе хмыкнул, зная специализацию моей подруги.
– Без проблем. Сам несколько раз разводился!
Понял он моё условие по своему. О моей болезни по-прежнему знала только подруга и несколько врачей, получивших за своё молчание по пухлому конверту с купюрами.
Юлькины специалисты занялись оформлением сделки. Часть вырученных от продажи бизнеса средств я сразу подписывала на Юлькино имя, часть передавала в детские онкологические клиники. Завещание на квартиру переписали на дарственную, и в день моего сорока пятилетия она полностью переходила в собственность подруги.
За мной оставалась только моя старенькая машина, муж уже пару лет уговаривал сменить её на более новую модель, но я привыкла к своей "ласточке" - она меня ещё ни разу не подводила.
Остаток отмеренных мне дней я решила провести на берегу моря, сняв для этого на год вперёд небольшой домик, а также наняв медицинский персонал. Головные боли с каждым днём всё усиливались, я ещё сильнее похудела, и скоро мне понадобится помощь врачей, когда не будет сил терпеть боль…
Именно туда, к морю, я собиралась улететь сразу после своего последнего дня рождения. Подруге строго настрого запретила меня навещать. Хочу остаться в её памяти молодой и красивой, а не обезображенным болезнью овощем.
Так что, сегодня я праздную свой последний день рождения!
От раздумий меня оторвал голос мужа. За последний месяц мы так практически и не виделись. Вернувшись от Юльки, я самолично вручила ему в руки толстую пачку денег, намекнув, что ему пора поехать на очередное обучение, с которого он вернулся лишь несколько дней назад. За это время я перенесла свои вещи в гостевую спальню, сославшись на плохое самочувствие.
Мой слегка осунувшийся вид и тошнота по утрам впечатлили Андрея, и он стал до приторности предупредительным, чуть ли не ежеминутно справляясь о моём самочувствии. Вон, даже мою машину позавчера на ежегодный профилактический осмотр самолично отогнал, и не кривился как обычно, садясь за руль моей старушки.
– Минутку внимания!
Андрей встал, привлекая внимание всех гостей.
– Все вы знаете, как горячо я люблю мою дорогую Катюшу, в последнее время она так много работает, и я решил подарить ей полноценный отдых на самом лучшем курорте. Всё включено!
И, повернувшись ко мне, торжественно вручил конверт, перевязанный золотистой ленточкой.
– Вот билеты, вылет через три часа. Вещи уже в машине, я сам сложил всё необходимое и подогнал машину к ресторану.
Он протянул мне ключи от моей машины. Надо же, как расстарался! Видимо «обучение» было очень удачным, и меня снова желают спровадить с глаз долой.
Мне всё равно скоро ехать в аэропорт, а теперь есть повод уйти с мероприятия на пару часов раньше. Лучше проведу их в одиночестве в зале ожидания. Кто-то сказал - настоящее одиночество в толпе незнакомых людей. Вокруг никому нет до тебя дела. Люди проходят мимо, не замечая друг друга. Это именно то, что мне сейчас надо, а не эти приторные улыбки и заискивания зажравшихся людей, пытающихся ухватить кусок побольше и послаще.
Юлька вышла проводить меня до машины. Глаза подруги подозрительно блестят, но при мне она держится, не проронив ни слезинки. А ведь ей завтра расхлёбывать всё, что мы с ней заварили.