Храбрая леди
Шрифт:
— Ладно, согласен. — Одна рука его придержала стеганое одеяло, в то время как он сдернул шляпу и прижал ее к сердцу. Потом Уэбб едко сказал, не вынимая сигару изо рта: — Где, черт побери, мои штаны?
— Я вам ответила, что они внизу. Они были в крови, и Мэри застирала пятна. Как только штаны высохнут, кто-нибудь их погладит.
— У меня была другая пара, но я не могу найти седельные сумки. Куда они подевались? Что случилось с моими запасными штанами и всем остальным?
— Я полагаю, вашу одежду взяли чинить и стирать, — Дональд говорит, что она изъедена клещом. Идите сюда, познакомьтесь с Тристой.
— Познакомиться? Как я могу с ней познакомиться? Она уже не здесь.
— Ш-ш. Идите же. — Сахарная Энн протянула к нему руку.
Обе руки Уэбба были заняты, и поэтому он пребывал в затруднительном положении. Наконец, придерживая стеганое одеяло, прижимая его к талии, он нахлобучил шляпу, подошел и взял Сахарную Энн за руку. Ее рука была маленькой и мягкой в его большой мозолистой руке. Кости на ощупь такие хрупкие, как у воробышка. Он мог раздавить ее пальцы в один прием — только стоило сжать руку и все, но у него не было никакого желания делать это, зато возникло странное нежное чувство. Ему хотелось защитить ее, поэтому он держал руку осторожно, словно редкий цветок.
Сахарная Энн подтянула его поближе к кровати.
— Триста, знакомьтесь, капитан Уэбб Маккуиллан, рейнджер штата Техас: это он был ранен во время ограбления поезда и теперь выздоравливает в спальне через холл. Капитан, перед вами миссис Триста Ла Вин.
— Здравствуйте, мэм! — сказал Уэбб, чувствуя себя полным болваном — кому придет в голову здороваться с женщиной, находящейся на краю могилы!
Сахарная Энн нахмурилась, глядя на него, потом прошептала:
— Капитан, ваша шляпа!
Еще одна проблема. Отпустить ее руку или стеганое одеяло? Ее рука такая приятная… К черту скромность! Кузина Триста все равно ничего не видит, а после того как Сахарная Энн за ним ухаживала, для нее не осталось никаких тайн.
Он отпустил стеганое одеяло и снял шляпу.
— Рад познакомиться с вами, мэм, очень обязан вам за гостеприимство.
— Я зайду к тебе попозже, Триста, — пообещала Сахарная Энн.
Уэбб мог поклясться, что выражение лица старухи смягчила едва заметная улыбка. Он снова нахлобучил шляпу и одной рукой подтянул стеганое одеяло.
— Нам надо поговорить, — сказал он Сахарной Энн. — Давайте пройдем ко мне в комнату.
Она пробовала отказаться, но он крепко держал ее и тянул за собой.
Когда они вошли к нему в комнату, Сахарная Энн взмолилась:
— Капитан, пожалуйста. Так вы мне что-нибудь сломаете.
Он быстро отдернул руку.
— Простите. Мы должны поговорить. Я слышал историю о каком-то адвокатишке, его гадких делишках против вашей кузины и хочу знать, что происходит?
— Это семейное дело, сэр. Ничего такого, что касалось бы вас.
— Черта с два! Если это жулик, я с ним разберусь. Вы забыли, что я — техасский рейнджер?
Она глубоко вздохнула:
— Хорошо, сэр, но сначала вы Должны вернуться в постель.
Она, сморщив нос, выдернула сигару у него изо рта и положила ее в маленькую фарфоровую пепельницу рядом с умывальником, затем, сняв шляпу с его головы, положила ее на сундук, после чего отвернула простыню и стала ждать. Неумолимый взгляд ее говорил о том, что она не уступит ни на йоту и возражать бессмысленно. После того как Уэбб забрался в кровать, Сахарная Энн натянула на него простыню и, накрыв поверх стеганым одеялом, аккуратно его расправила.
— Итак, — сказал он, — я в постели. Теперь говорите.
Вздохнув еще раз, она села на стул рядом с кроватью.
— Мне неловко обсуждать с посторонним личные дела.
— Я это уже слышал. Продолжайте. Может быть, я смогу помочь.
Сахарная Энн рассказала о бумаге, которая давала Ричарду Фицуоррену власть над бизнесом ее родственницы, и о его угрозах в адрес каждого в этом доме.
— Гм… Первый вопрос — бумага подлинная?
— Не знаю. Именно это я и хочу выяснить. Когда я была ребенком и росла здесь, моей лучшей подругой считалась Люси Маллой — теперь она Люси Тикнор. Ее отец — судья. Я собираюсь увидеться с Люси завтра утром и узнать, могут ли они с отцом чем-нибудь помочь.
— Не лучше ли мне поговорить с судьей Маллоем?
— Нет, спасибо, — натянуто ответила она. — Я займусь этим сама, так же, как занималась хозяйственными счетами сегодня утром.
Уэбб улыбнулся:
— Значит, мы все-таки поужинаем. Флора беспокоилась, что во всех шкафах пусто, и понятия не имела, когда удастся поесть в следующий раз.
Отчего-то Сахарная Энн не улыбнулась ему в ответ; более того, она смотрела в другой конец комнаты, и ее руки нервно дергались на коленях.
Уэбб нахмурился:
— А где ваше обручальное кольцо?
Она быстро прикрыла палец.
— Ушло.
— Ушло куда?
— Я… Я продала его.
Он удивленно вскинул брови.
— Продали? Почему?
— Чтобы оплатить счета мяснику, бакалейщику, электрической компании и все остальным. — Она встала со стула и принялась ходить по комнате.
Отдала все до цента, что у нее было? То же самое она сказала старухе, но все равно это казалось Уэббу сомнительным.
— У вас совсем нет денег?
Сахарная Энн покачала головой:
— Не больше двух долларов. Я приехала к кузине, чтобы найти у нее пристанище.
— А что насчет вашего мужа? — Уэбб произнес это прежде, чем успел себя остановить.
Сахарная Энн гордо выпрямилась.
— К сожалению, мой муж покинул меня и почти ничего мне не оставил.
— Понятно.
Разумеется, Уэбб не поверил ни единому ее слову, кроме одного — «покинул». Ее заявление, что она без денег, не имело смысла — Херндон надул людей на миллионы. Она, наверное, промотала все, что у нее было, на всякие женские безделушки и развлечения, поэтому у нее ничего и нет, и не будет, пока она снова не соединится с мужем. Она ясно сказала, что собирается догнать Эдварда, стало быть, знает, где он сейчас. Это означает для него, Уэбба Маккуиллана, только одно: он должен прилипнуть к ней, как горчичник.