Храбрая леди
Шрифт:
Глава 7
Когда Сахарная Энн вышла из экипажа и направилась пешком к большому дому Люси на Бродвее, нервы ее были на пределе. «Пожалуйста, Господи, пусть она будет сегодня дома!» Увы, предыдущие два визита оказались бесполезными.
— Миссис Тикнор нет дома, — высокомерно заявил дворецкий, когда она явилась в первый раз. Она не смогла оставить визитную карточку, и он, грубо фыркнув, закрыл дверь перед самым ее носом.
Ну нет у нее этой чертовой визитной карточки! Была когда-то — красиво гравированная, рельефная,
Во второе утро дворецкий поднял свой большой нос кверху и повторил:
— Миссис Тикнор нет дома.
Он снова начал закрывать дверь, но на сей раз Сахарная Энн была готова — она втиснула дедушкин зонтик в щель и отказалась убрать его.
— Мой дорогой, не будьте со мной столь невежливы, иначе хозяйка этого дома вышвырнет вас на улицу. Миссис Тикнор и я были подругами в детстве, и она огорчится, когда узнает, как гнусно вы обращались со мной.
— Прошу прощения, но миссис Тикнор не будет до позднего вечера. Кто ее спрашивал, как мне сказать?
В самой надменной манере она объявила:
— Я миссис Сахарная Энн Спайсер. Скажите, что я буду в городе в течение нескольких дней и зайду снова завтра утром. — Она выдернула зонтик из двери, коротко кивнула и пошла обратно к экипажу, в котором ее ожидал Дональд.
Теперь она пылко молилась, чтобы Люси оказалась дома. Если они должны остановить Фицуоррена, то прямо сейчас, у них просто нет больше времени. Потом ей придется уладить дело с кузиной Тристой, если она и впрямь собирается отыскать этого негодяя Эдварда.
Каждый день, понимая, в какой бедственной ситуации она оказалась, Сахарная Энн все больше вины перекладывала на голову Эдварда; каждый день она все отчетливее осознавала, что он сильно пожалеет о своих презренных действиях против нее и против тех, кто ему доверял.
Остановившись перед передней дверью, она глубоко вздохнула, потом постучала дверным молоточком. По-детски скрестив пальцы у себя за спиной, Сахарная Энн посмотрела в небо и прошептала:
— Пожалуйста, окажи мне свое хотя бы маленькое покровительство.
Изящная женщина открыла ей дверь. Ее волосы были убраны по самой последней моде, потрясающее платье василькового цвета, такого же, как глаза, сидело на ней просто великолепно, так что гостья почувствовала себя одетой совершенно безвкусно и похожей на какой-то сорняк в своем вдовьем наряде.
— Сахарная Энн! — завизжала женщина, широко раскинув руки. — Неужели это на самом деле ты?
— Люси! О, как я по тебе соскучилась!
Обнявшись, они смеялись и плакали одновременно, разглядывая друг друга после стольких лет разлуки.
— Посмотреть на нас со стороны — мы ведем себя просто как дети. — Люси смахнула навернувшиеся слезы. — Но я в восторге, что наконец-то вижу тебя! Я не могла поверить, когда Флетчер сказал, что ты приезжала, и попробовала найти тебя вчера вечером, но не знала, где ты остановилась. Входи скорее и давай выпьем
Они провели час, а может, больше, захваченные разговором. Люси вышла замуж за Ричарда Тикнора вскоре после своего актерского дебюта; теперь у нее двое детей, мальчик шести и девочка четырех лет. Тодд днем в школе, а Мэтти гуляет с нянькой. Ричард занимается импортом и экспортом, дела у него идут хорошо, даже очень.
Сахарная Энн изложила сокращенную и слегка приукрашенную версию того, что произошло с ней за это время, пытаясь превратить негодяя, за которого она вышла замуж, хотя бы наполовину в столь замечательного и успешного, как Ричард у Люси.
Люси, сияя, спросила:
— Надеюсь, твой муж приехал вместе с тобой в Галвестон?
Сахарная Энн опустила глаза. Она колебалась, не решаясь сказать подруге правду, и вспоминала при этом Беатрис Ралстон. Беа была ее наперсницей много лет, но, как оказалось в итоге, это ничего не значило.
— Нет, — наконец мягко сказала она. — Я… потеряла Эдварда несколько месяцев назад.
— О, моя дорогая, мне так жаль. — Люси обняла подругу. — Я должна была заметить, что ты в трауре. Какая трагедия. Я бы просто не выдержала, если бы потеряла Ричарда. Я была бы подавлена. Безутешна. Ты очень смелая и сильная.
Сахарная Энн чувствовала себя ужасно виноватой, что позволяет думать, будто Эдвард мертв.
— Я ценю твое сочувствие, Люси, но я смирилась с его… уходом. Расскажи мне побольше о своем Ричарде.
Люси с легкостью отвлеклась, поскольку была совершенно очарована человеком, который, если ее послушать, обращался с ней как с королевой; она с удовольствием продолжила рассказывать о его невероятных достоинствах.
— Я так тоскую без него.
— Тоскуешь?
Люси вздохнула:
— Да. К сожалению, ему часто приходится уезжать из дома. Я нередко сопровождаю Ричарда в деловых поездках, но на сей раз он отбыл в Южную Америку и сказал, что едет в такое место, которое совершенно не годится для леди. Он заключает контракт на бананы, я думаю. Его не будет еще две недели: из-за этого и из-за ужасного состояния моего папы я совершенно не нахожу себе места.
Люси продолжала что-то лепетать, но Сахарная Энн не понимала смысла слов. То, что она услышала и уловила — «ужасное состояние папы», — заставило ее похолодеть. Мозг ее больше ничего не воспринимал. Она положила свою руку на руку Люси, пытаясь остановить поток слов.
— С твоим отцом что-то не так?
— О Боже, да. У него был апоплексический удар. Я два дня сидела с ним. Доктор упорно утверждает, что мой отец поправится, но ему нужен полный отдых и постельный режим в течение нескольких недель. Я наняла очень умелую и опытную сиделку. Это так грустно! Видеть, как сильный мужчина лежит и не встает… Его речь нечленораздельна, часть тела парализована. Одна сторона лица как у выдохшейся гончей, которая была у Честера Брауна. Ты помнишь Честера? Он теперь гробовщик.