Храм фараона
Шрифт:
— Ваши руки, ваши глаза, ваши жизни мне слишком дороги, вы должны смотреть и запоминать, а не сражаться.
Изис-Неферт должна была остаться в Мемфисе, чтобы, как иронически заметил Рамзес, править тем временем государством. Нефертари уже родила своего второго сына, его назвали Рахерунемеф, что значило «Ра находится справа от него». Однако его нянька звала царевича коротко — Енам, так стали звать его потом все остальные. Малыш также остался в Мемфисе. Государством, конечно, руководил умный и деятельный визирь Парахотеп, друг юности и доверенный царя, а вовсе не певица Амона.
Рамзес
На одной из таких колесниц время от времени ехал Рамзес, чтобы показаться своим войскам и подогреть их боевой дух. Его колесничим был друг юности Мена, сын владетельного вельможи из Мемфиса. Они родились в один и тот же год, сидели бок о бок, постигая грамоту, опустошили вместе немало кувшинов с вином, и оба были превосходными стрелками из лука.
У Нефертари билось сердце, когда она видела своего супруга-воина, во всем великолепии на колеснице проносившегося мимо в облаках пыли. Он надел на себя золотой шлем с голубой эмалью, в руке у него был лук, а у пояса — полный колчан стрел. Воины ликовали, видя своего предводителя, ударяли мечами о щиты и кричали:
— Будь здрав, Благой Бог, о победоносный Сокол, который разорвет своих врагов.
Сначала хеттов не было видно. Войско стало продвигаться дальше по побережью на север, через города и поселки, население которых принадлежало к верным вассалам Египта и ликовало при виде фараона, в то время как женщины в домах надежно припрятывали запасы. Однако в этом не было необходимости, потому что запасы везли на повозках, запряженных быками, вместе с шатрами, дополнительным оружием и многими вещами, нужными для царского хозяйства, среди которых были зерно, сушеные овощи, орехи, лук, редька, вяленые мясо и рыба, а также вина и пиво.
Первоначальной целью был Кадеш, потому что в нем правил отпавший от Кеми провинциальный князек, на помощь которому торопился царь Муталлу со своими отрядами.
В одном дне езды от Кадеша Рамзес велел разбить лагерь и пригласил военачальников на совещание. Мнения разделились. Предводитель войска Амона считал, что низкий предатель лучше без боя сдаст Амурру фараону, чем развяжет войну с Египтом.
— Имя Богоподобного опережает его и распространяет теперь в чужих странах страх и боязнь. Нам не придется захватывать Кадеш, потому что, я предполагаю, они уже давно сожалеют, что отпали от тебя, и ждут тебя с распахнутыми воротами.
Предводитель войска Сета был совсем другого мнения.
— Не позволяй себя обмануть, Богоподобный! Хетты хитры и коварны, и Муталлу добровольно не отдаст ни клочка земли. Он не показывается и тем самым заманивает нас все глубже. Мы должны быть готовы ко всему.
Во время обсуждения стража ввела в палатку двух перебежчиков, которые стояли под защитой фараона. Они бросились на пол и семь раз ударились лбом о землю.
Рамзес, окруженный телохранителями, сидя на походном троне, расспросил их при помощи переводчика.
Оба сообщили, что Муталлу находится в городе Хальпа, расположенном в трех днях езды от Кадеша, и со страхом ожидает появления египтян.
— Что я сказал! — воскликнул генерал армии Сета. — Они заманивают нас все глубже в страну! До Хальпы отсюда пять или шесть дней пути. Не позволяй заманить себя, Богоподобный!
Рамзес с неудовольствием отмахнулся:
— Мой отец Амон говорит мне, что я должен делать. Мы отправимся к Кадешу и вышлем оттуда разведчиков.
С обоими перебежчиками обращались, как с теми, кто искал защиты, а не как с пленными, и многим показалось очень странным, что на следующее утро они исчезли. Тем не менее этому не придали большого значения. Войско снялось с места и двинулось вдоль реки Оронтес.
После обеда показались стены и башни Кадеша. Все выглядело мирным, не было видно ни одного вооруженного человека. Ночь прошла спокойно, но на следующее утро египетский авангард наскочил на нескольких разведчиков, двое из которых были пойманы. От них ничего нельзя было узнать. Стиснув зубы, упрямцы притворялись глухими. Понадобилось два часа, чтобы египтяне плетками и раскаленными щипцами смогли заставить их заговорить. То, что они сказали, было настолько потрясающе, что Рамзес вскочил с трона и велел переводчику еще раз повторить показания шпионов.
— Да, Богоподобный, оба говорят, что царь хеттов прячется со своими отрядами севернее Кадеша и ждет удобного момента, чтобы вступить в сражение с твоим войском. Его войско по численности и вооружению намного превосходит то, что есть у тебя.
Рамзес так пнул столик, стоявший рядом с его троном, что поставленные на нем серебряные подносы с фруктами, кувшин вина и золотой кубок разлетелись по шатру.
— Хеттский предатель кукарекает, как петух, вообразивший себя вороном! Он может иметь в два раза больше воинов, чем у нас, и тем не менее мы разобьем его!
Второпях Рамзес созвал военачальников и приказал тотчас собрать воедино беззаботно растянувшиеся четыре армии. Пока подтягивались войска, в лагерь примчались египетские разведчики:
— Хетты пришли! Быстро вооружайтесь!
Вдали уже показались первые облака пыли, которые вскоре стали такими густыми, что скрыли стены Кадеша. Река, казалось, тоже представляла препятствие. Хетты явно знали брод и ринулись на войско Ра, чтобы отрезать от остальных, а затем окружить и захватить царя с его армией Амона.
Не приведенное еще в полную боевую готовность войско Ра было вмиг сметено, и авангард врага на боевых колесницах ринулся на воинов Амона.
Второпях Рамзес облачился в золотой панцирь, в то время как Мена помог ему надеть шлем и привесил к его поясу колчан со стрелами. Потом оба вскочили на сверкающую золотом боевую колесницу и бросились навстречу врагу. Телохранители изо всех сил старались не отставать от них. Самая большая ответственность лежала именно на них: если царь падет, битва будет проиграна и они все закончат жизнь рабами хеттов в пустынной, холодной, посещаемой дождями местности. Каждый египтянин предпочитал смерть подобному существованию. Итак, они прикрывали рвущегося вперед царя изо всех сил, но иногда теряли его из виду.