Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого
Шрифт:
Сенаторы постановили сжечь книгу Кремуция Корда. В ответ тот отказался принимать пищу и, как пишет Тацит, «так лишил себя жизни».
Утверждают, что Корд умер со словами: «Скажите Тиберию, что история отомстит за историка». Что тут скажешь? По крайней мере, надеяться на это всегда можно… Любопытно другое: прошло две тысячи лет, но соблазн отстоять выгодную власти «историческую правду» при помощи доносчиков, закона и суда никуда не исчез.
«Кремуций. Я не сделал ничего противозаконного. В Риме нет закона, осуждающего историка за изображение событий прошедшего времени. Я не признаю себя виновным, ибо никто не может быть назван виновным без суда, а я не подлежу суду, потому что не сделал и не сказал ничего, что бы обнаруживало моё нерасположение к настоящему правительству. Я готов оправдываться в сенате, если тебе, господин, угодно будет представить на меня обвинения за мои «Анналы». Только воля цезаря – не закон – может погубить меня; пусть поступает цезарь как ему угодно, но я никогда не скажу, что я виноват, когда я прав…»
А ведь несложная, вроде бы, мысль: истинное, а не деланое величие и в защите-то не нуждается…
2. Слово против слова
Суд над Жаком Ле Гри по обвинению в покушении на честь жены его соседа Жана де Карружа, Франция, 1386 г.
В октябре 2021 г. на экраны вышел фильм Ридли Скотта «Последняя дуэль». Судебный поединок между персонажами Мэтта Деймона и Адама Драйвера в присутствии героя Бена Аффлека не выдуман: 650 лет назад примерно так всё и было…
Во все времена судебное следствие периодически заходило в тупик. Понятный нам принцип «неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого» был людям древности и Средневековья не близок: кто-то же должен отвечать! По их мнению, в подобных случаях следовало положиться на Высшую Волю.
Спросить у Бога
Идея Божьего суда (ордалии в терминологии юристов) восходит к глубокой древности, мы встречаем её уже в законах Хаммурапи, вавилонского царя XVIII в. до н. э. В частности, практиковалось испытание водой: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя». Встречаем мы схожие нормы и в древнеиндийских Законах Ману (предположительно II в. до н. э.): невиновным полагался тот, «кого пылающий огонь не обжигает, кого вода не заставляет подняться наверх».
К испытанию огнём и водой со временем добавился поединок – и то сказать, «на Бога надейся, а сам не плошай». Например, в 501 г. король бургундов Гундобад, несмотря на разгар войны со своим франкским коллегой Хлодвигом и одновременно с собственным братом, издал в городе Лионе эдикт, в частности гласивший: «Чтобы подорвать эту преступную привычку <лжесвидетельствовать под присягой. – А. К.>, мы в соответствии с настоящим законом постановляем, что всякий раз, когда возникает судебный спор у наших людей и тот, кто обвиняется, отрицает, что у него нужно искать данную вещь или что он несёт ответственность за совершённое преступление, тогда <…> не следует отказывать им в праве на поединок».
Обычай получает широкое распространение в Европе, от христианских королевств Испании до Древней Руси, где получает закрепление «поле» – судебный поединок, обставленный целым рядом правил, вплоть до возможности выставить «заместителя».
«…когда царь <руссов. – А. К.> решит спор между двумя тяжущимися, и они решением его останутся недовольны, тогда он говорит им: разбирайтесь мечами своими – чей остреё, того и победа».
Иногда поединки проходили благопристойно, как на рыцарском турнире, но нередко соперники выказывали невероятное ожесточение. Так, в 1456 г. в английском Винчестере вор Томас Уайтхорн обвинил добропорядочного рыбака Джамиса Фишера в соучастии в краже; тот, естественно, отпирался. Оба принесли присягу в том, что говорят правду, и судья постановил провести поединок. Противники были вооружены палками и острыми железными рогами. В самом начале схватки оружие Фишера сломалось, и судья решил восстановить равенство шансов, изъяв его и у Уайтхорна. После этого в ход пошли зубы, и вор ухватил рыбака за причинное место, но тот изловчился и, в свою очередь, начал выдавливать врагу пальцами глаз. Уайтхорн сдался, признался в оговоре Фишера и ещё двадцати восьми человек и был повешен…
Изначально, в раннем Средневековье, типы споров, которые могли решаться поединком, можно было пересчитать по пальцам. Однако со временем «вошли во вкус»: сами поединки, правда, были нечастыми, но оснований для них стало много. В деле, которое мы рассматриваем, вопросы чести тесно переплелись с финансовыми.
А было так…
Широкая чёрная, узкая белая…
Жан де Карруж принадлежал к нормандскому рыцарству средней руки, как и его отец и дед. Столетняя война была в разгаре, поэтому ещё до официального совершеннолетия он начал принимать участие в походах против англичан вместе с отцом под знамёнами их общего сеньора, графа Робера Першского. В 1367 г. англичане разорили деревню Карружей и разрушили родовой замок. Поправить дела молодому рыцарю помогла женитьба на Жанне де Тилли, за которой давали земли, приносившие неплохой доход. Крёстным отцом первенца стал сосед и близкий друг Жана рыцарь Жак Ле Гри – это важно. Ещё через несколько лет граф Першский умер бездетным, и титул унаследовал его старший брат, граф Пьер Алансонский (Пьер II Добрый) – это тоже важно.
Затем в жизни нашего героя началась чёрная полоса: карьера при графском дворе не задалась, Пьер Алансонский явно выделял Ле Гри; друзья стали соперниками. Затем умерли жена и сын: то ли чума, то ли ещё что… В отчаянии он с мини-отрядом из семи солдат вступает в войско адмирала Жана де Вьена, ученика великого Бертрана Дюгеклена, и отважно сражается, испытывая судьбу. Судьба, казалось, одумывается, начинается белая полоса…
Но она оказалась узкой. Вернувшись в 1380 г. после успешной кампании домой, Карруж женился на юной красавице Маргарите де Тибувиль. Если с его стороны в этом браке и был расчёт, то только на рождение наследника, ибо обогатиться через этот брак было непросто: отец невесты растратил значительную часть своих владений, да и репута-цию имел сильно подмоченную, т. к. дважды предавал своего короля, выступая на стороне англичан. В своё время он продал поместье Ону-ле-Фокон графу Пьеру, а тот подарил своему любимцу Ле Гри. Карруж решил оспорить старую сделку и начал судебный процесс, который тянулся несколько месяцев и закончился вмешательством короля (граф Алансонский приходился ему кузеном; угадайте, в чью пользу решил дело Карл VI?). Ещё одна попытка – оспорить в суде передачу графом должности коменданта замка Бэллем, которую занимал ушедший в мир иной Карруж-старший, в обход его сына другому вассалу – также успеха не имела. Помимо прочего, не на шутку рассерженный герцог не дал согласия на покупку своим Карружем земли у соседа; он был сеньором обоих, и в его полномочия входило одобрять или не одобрять переход земель. Помимо обиды на Алансона, рыцарь – основательно или нет, мы уже не узнаем – считал, что за всем этим стоит мерзкий интриган Ле Гри…
Впрочем, внешне они помирились, Маргарита был представлена соседу-сопернику, всё шло своим чередом. В поисках денег и славы Карруж принял участие в экспедиции адмирала де Вьена в Англию, где тот совместно с шотландцами пытался переломить ход Столетней войны; хотя предприятие и закончилось неудачей, наш герой вернулся и с тем, и с другим. Вроде опять белая полоса…
Поединок Ле Гри и Жана Карружа (миниатюра из хроник Жана де Ваврена, 1480)
В январе 1386 г., когда Карруж был в отлучке, а его матушка тоже отправилась по делам в соседний город, Маргариту, по её словам, посетил один из солдат Ле Гри. Поговорив для вида о чём-то несущественном, он объявил, что его командир находится за дверью и сгорает от любви. Далее было страстное признание самого претендента на сердце госпожи Карруж, предложение денег в обмен на благосклонность и – после решительного отказа – изнасилование. В таком виде эту историю узнал вернувшийся через несколько дней муж.