Храм Фортуны II
Шрифт:
Вроде бы Такфаринат все рассчитал неплохо — легион из Ламбеса не успевал подойти на помощь, а у достойного Камилла сил было мало. Нумидиец форсированным маршем подошел к Карфагену, все разоряя на своем пути, и построил своих бродяг для открытого боя.
Это и была его ошибка. В партизанской войне с этими дикарями трудно справиться, но на широком пространстве у проконсула не было проблем. Он вывел всего четыре когорты пехоты, да пару союзных отрядов из местных племен, которые ненавидят нумидийцев.
В общем, бой получился короткий. Я в нем участвовал и все видел собственными глазами. Не прошло и часа, как толпа мятежников была рассеяна и в панике умчалась. К сожалению, Такфаринату тоже удалось уйти. Если бы мы его убили в бою или казнили потом, то можно было бы поставить точку. А так — Богам известно. Потерь у них было не много, они просто не выдержали нашего натиска и разбежались, А потому могут собраться снова.
Проконсул написал рапорт цезарю и просит инструкций. Подождем ответа. Лично я бы предпочел провести одну хорошую карательную экспедицию, вроде той, которую организовал Германик на Рене, сжечь несколько их деревень, прикончить пару тысяч варваров и прибить на крест самого Такфарината. Вот тогда вновь в провинции установился бы мир и спокойствие на долгие годы, а любители поразбойничать получили бы хороший урок.
Паулин улыбнулся.
— Ты не по годам здраво рассуждаешь, Децим. Надеюсь, что мнение цезаря совпадет с твоим и вы восстановите порядок в Нумидии.
Сабин согласно кивнул.
— Да, это правильно. Варварам нельзя давать послаблений. Так мы поступали в Германии, когда армией еще командовал достойный Тиберий, наш цезарь. Так поступает и его приемный сын, нынешний главнокомандующий. И это приносит хорошие результаты.
— Так ты воевал на Рене? — с уважением спросил Децим, блестя глазами. — Завидую. Вот где никогда не бывает скучно и можно сделать хорошую карьеру. А у нас, в Африке, все-таки глушь и тоска.
— Ну, ничего, теперь развлечетесь, — заметил Светоний. — Насколько я знаю нумидийцев, они так легко не сдаются, и вам еще предстоит с ними помучиться. Глядишь, и у тебя будет возможность отличиться. Ведь не забывай — великий Луций Корнелий Сулла начал свое блестящее восхождение именно с Нумидийской войны, когда захватил в плен царя Югурту.
— Так то был царь, — разочарованно протянул Децим, — а тут какой-то нищий кочевник.
— Не стоит пренебрегать даже нищими кочевниками, — рассудительно произнес Паулин. — Мало ли такая публика доставила нам хлопот? А вспомни Спартака. Ведь вообще был рабом, гладиатором, а сколько всего натворил — три года разорял Италию. Италию, заметь, а не провинции. Нет, врага — любого врага — никогда нельзя недооценивать. Посмеяться над его слабостью и глупостью ты можешь лишь тогда, когда он будет стоять перед тобой в цепях, но не ранее.
Децим Варон задумчиво кивнул. Мудрые слова Паулина запали ему в душу и заставили по-другому взглянуть на многое.
— Да, достойный Светоний, — сказал он. — Я понял тебя, и, кажется, ты прав. Что ж, благодарю за совет. Я его не забуду.
— На здоровье, — с улыбкой ответил Паулин и глотнул из кубка.
Сабин посмотрел на молодого курьера.
— Скажи, Варон, — спросил он, силясь что-то вспомнить, — кажется, уже довольно давно в Карфаген к фурию Камиллу должна была прибыть внучка сенатора Гнея Сентия Сатурнина... как же ее звали.. ?
— Да, я знаю об этом, — кивнул Варон. — Ее зовут Корнелия. Но она так и не появилась у проконсула. Наверное, корабль, на котором она плыла вместе со своей бабушкой, затонул во время бури. У побережья Африки часто случаются штормы.
К нам уже приезжал благородный Луций Либон, пытался что-то узнать о ее судьбе. К сожалению, мы ничего не могли ему сказать. Бедняга, он так страдал и мучился...
Децим Варон сочувственно покачал головой.
— Он пробыл у нас около месяца, а куда потом поехал — не знаю. Кажется, он не собирался прекращать поиски. Ведь эта девушка — его невеста, которую он очень любит. Конечно, благородный Либон не может примириться с мыслью, что ее больше нет, хотя надежды уже, по сути, никакой...
Сабин грустно кивнул. Он вспомнил строгое мужественное лицо сенатора Гнея Сентия Сатурнина, который боготворил свою внучку и которого по приказу Ливии заключили в тюрьму, а там, видимо, просто убили. Вспомнил и бледное юношеское лицо Либона, честного и смелого парня, но такого наивного и простодушного.
И вот теперь этот бедняга один колесит по всей Империи, разыскивая следы своей возлюбленной, которая, наверное, уже давно лежит на дне моря. Интересно, знает ли он о судьбе Сатурнина? Как он воспринял это известие? Ведь поражение восстания Агриппы Постума было и их поражением.
— Что ж, — сказал Сабин, поднимая голову давайте выпьем за него и пожелаем ему удачи. Я знаю Либона, он достойный человек. Да помогут ему Бога!
Все молча подняли кубки и выпили.
— Кстати, — сказал вдруг Варон, ставя кубок на стол, — сейчас я кое-что вспомнил. Либона уже не было в Карфагене, когда к проконсулу доставили какого-то нумидийского разбойника, захваченного нашим патрулем. Так вот этот кочевник уверял, что среди жен Такфарината находится и какая-то римлянка знатного рода. Вождь, якобы, подобрал ее после кораблекрушения на побережье возле Рузикады. Вот я и подумал...
— Что ж, может быть, — согласился Сабин. — В том случае, если их судно сбилось с курса, оно вполне могло проскочить ночью мимо Утики и оказаться как раз в Нумидии.
— Среди жен Такфарината, ты сказал? — мрачно спросил Паулин. — Тогда давайте выпьем еще и пожелаем ей скорейшей смерти. Пусть Боги избавят ее от таких мучений.
Децим и Сабин не нашлись что сказать и молча выпили. Атмосфера за столом была не очень веселая.
— Ладно, — сказал Паулин, видя общее настроение. — Пора отдохнуть. Децим, твоя комната уже готова. А ты, Сабин, тоже поспи пару часов. В полночь я тебя разбужу.
— Слушаюсь, — ответил трибун, попрощался с Вароном и двинулся в свою спальню, чтобы вздремнуть немного перед выполнением очередного задания Марка Светония Паулина.
Около полуночи Сабин сам проснулся и спустился вниз, в столовую, где Паулин сидел на диване и читал какие-то документы при свете лампы на бронзовой подставке.
— Готов? — спросил он, увидев трибуна. — Хорошо. Сейчас идем. Где Феликс?
— Ждет во дворе, — ответил Сабин.
Через несколько минут они вышли из гостиницы; тут к ним присоединился сицилиец, и все трое быстро и бесшумно двинулись куда-то в темноту.