Храм Фортуны II
Шрифт:
— Да что же произошло? — нетерпеливо рявкнул Сабин. — Говори, наконец. И перестань орать. У меня со слухом все в порядке.
Корникс, давясь слезами и гневом, заговорил. Из его сбивчивого рассказа трибун уяснил, что подлейший из людей, купец Изреил, который молится ослиной голове и не ест свиней только потому, что они его близкие родственники, бессовестно воспользовался доверчивостью честнейшего Корникса и нагло обманул его, пообещав огромную прибыль. Но оказалось, что прибылью тут и не пахнет, а скорее, можно угодить в тюрьму.
— Так, —
Корникс грустно опустил голову.
— Что вы там накрутили? — грозно спросил Сабин.
— Да так, — всхлипнул галл. — С пошлиной, с накладными...
— Очень весело, — ледяным тоном произнес трибун, пронзая Корникса злым взглядом. — И что же ты теперь думаешь делать, великий коммерсант?
— Не знаю, — пробормотал галл. — Я хотел попросить тебя помочь. Ты же знаком с важными людьми...
— И не думай об этом, — резко перебил его Сабин. — Даже в мыслях у меня нет вмешивать цезарского легата Паулина в твои махинации. Что тебе грозит?
Корникс зарыдал.
— Груз уже арестован. Его конфискуют, если я не заплачу штраф. А если таможенники узнают, что мы с Изреилом подделали пропуск...
— Что? — процедил Сабин сквозь зубы. — Да ты с ума сошел, Корникс. Ну знал я, что ты не мудрец, но чтобы свалять такого дурака! Ты хочешь посидеть в местной тюрьме? Могу тебя уверить — удовольствие довольно сомнительное.
Галл повалился на колени.
— Спаси меня, господин, — завыл он. — Я не хочу в тюрьму. Я опять буду служить тебе, и пусть пропадет пропадом вся коммерция.
— А что ты скажешь дяде-арматору? — с улыбкой спросил трибун.
— И дядя пусть пропадет, — упрямо сказал Корникс так, словно это снимало все вопросы.
— Вот что, — произнес Сабин, — с властями я из-за тебя в конфликт вступать не собираюсь. У нас важное задание, и мы просто не имеем права вмешиваться во что-то еще. Предлагаю тебе следующее: я беру тебя в качестве моего слуги с собой. Паулин возражать не станет.
Но если вдруг за тобой придут стражники, я скажу, что ни о чем не знал, что встретил моего старого слугу и принял его на работу. И понятия не имел, что он занимался незаконными торговыми операциями. Это ясно?
— Ясно, — понурился Корникс.
— И ты это подтвердишь. А потом пойдешь под суд. Все, что я тогда смогу, это дать тебе немного денег на адвоката.
— Хорошо, господин, — еще ниже свесил голову Корникс. — Спасибо тебе. Я согласен.
— Вот и отлично. Я так понимаю, что ни золота, ни жилья у тебя теперь нет?
— Нет, — вздохнул бывший коммерсант. — Разреши мне быть возле тебя. Я ведь не заплатил тому жулику, хозяину моей гостиницы, да и матросы с моего корабля ищут меня по всему городу, чтобы получить жалованье. Да еще стражники... О, Боги, как я влип!
— Да уж, — с укором произнес трибун. — Смотри, впредь будь умнее. Ну, иди вниз, найдешь там Феликса, объяснишь ему что и как, и он тебя устроит. Пока никуда носа не высовывай. Мы, видимо, будем выезжать завтра утром, а до того сиди тихо.
— Феликс, — пробормотал галл. — Я бы уж лучше предпочел Цербера. Ведь этот проклятый сицилиец меня изведет насмешками.
— Что ты там бормочешь? — подозрительно спросил Сабин.
— Да ничего, господин, это я так.
И он с унылым видом поплелся вниз по лестнице.
Сабин с улыбкой глядел ему вслед. Он никогда не верил в деловую хватку Корникса, и случившееся с галлом его абсолютно не удивило. Правда, трибун был уверен, что этот самый Изреил действовал в сговоре с таможенниками и вся афера была организована и раздута единственно для того, чтобы облапошить и обобрать беднягу Корникса.
И тот легко попался на удочку мошенников. Если бы у него было хоть немного мозгов, он бы сообразил, что настоящие таможенники скорее затребовали бы у него взятку и благополучно пропустили груз. Зачем им возня с судами и бумажками? Нет, наверняка изобретательный иудей попросту обвел вокруг пальца своего доверчивого партнера и неплохо заработал на этом. Вот, наверное, сейчас хохочет в своей синагоге.
Но Сабин не собирался открывать Корниксу глаза, хотя вполне мог бы отправиться к квестору и вывести аферистов на чистую воду. Но в таком случае галл снова полез бы в коммерцию и его наверняка надули бы уже при следующей сделке.
Нет, уж лучше пусть занимается своим непосредственным делом — служит трибуну Первого Италийского легиона. Тогда никто, по крайней мере, кроме самого трибуна, не пострадает. Ну, разве что еще дядя-арматор из Массилии, который лишится груза. А поделом ему. В следующий раз будет смотреть, за кого выдает замуж родную племянницу.
Сабин усмехнулся, встал, забрал книгу и пошел в свою спальню, чтобы принять ванну и собраться с силами перед ночной прогулкой к дому старого гладиатора Соррентия.
Паулин неожиданно вернулся рано и немедленно прошел к Сабину. Легат был чем-то встревожен.
— Отправляйся сейчас же по адресам, по которым заходил вчера, и прикажи, чтобы повозки, продовольствие и все остальное было готово завтра на рассвете. Пусть люди и экипажи ждут нас у Эмесских ворот.
Ты ночью пойдешь к гладиатору, как мы и договаривались, но сюда уже не вернешься, подождешь в городе. Встретимся у ворот на рассвете. С тобой будет Феликс, со мной — этот британец.
— У меня появился еще один слуга, — сказал Сабин и коротко изложил Светонию грустную историю Корникса.
— Он надежен? — подозрительно спросил легат. — По-видимому, умом его Боги не наградили.
— Глуп, это да, — согласился Сабин. — Но во всем остальном я смело могу на него положиться.
— Ну, смотри. Ведь и твоя жизнь, возможно, будет зависеть от того, что за человек окажется рядом с тобой в критический момент. Ладно, его я возьму с собой.
— А прокуратор тоже едет? — спросил Сабин.