Храм Фортуны II
Шрифт:
Одеты они были в длинные плащи с капюшонами, скрывавшими лица. На поясе у каждого болтался меч.
Паулин уверенно вел их вперед, каким-то чудом ориентируясь в лабиринте узких улочек и переулков. В центре города работало освещение, но они сразу же углубились в ремесленные районы, где такую роскошь себе никто не мог позволить.
Было темно, лишь на небе сверкало несколько желтых звезд; луна пряталась за облаками.
Подкованные сандалии глухо стучали по камням тротуара; прохожих уже почти не попадалось — все порядочные граждане давно спали в своих постелях и видели сладкие сны.
Однажды их задержал патруль городской стражи, но Паулин шепнул что-то на ухо их главному и тот, отсалютовав, указал им направление и увел своих людей.
Так они шли минут сорок, пока не оказались возле одинокого домика на берегу Оронта, который во мраке лениво плескал своими волнами, распространяя вокруг прохладу и зловоние близлежащей сточной канавы.
— Подождите здесь, — приказал Паулин и направился к двери дома, откинув капюшон с головы.
Сабин и Феликс остались на улице.
Светония не было почти час; трибун и сицилиец обменялись за это время едва ли десятком слов. Какое-то напряжение витало в воздухе. Они прекрасно понимали, что посланник цезаря предпринял эту ночную прогулку отнюдь не для собственного удовольствия.
Наконец Паулин появился вновь; они заметили, как дверь за ним закрыл какой-то мужчина.
Паулин вышел на улицу, махнул рукой своим спутникам и опять нырнул в темноту. Феликс и Сабин последовали за ним, ускоряя шаги, чтобы догнать легата.
Когда они поравнялись с ним, Паулин повернул голову:
— Феликс, — сказал он, — отстань немного, но не теряй нас из вида. А ты, трибун, иди рядом.
Сицилиец выполнил приказ, подождал, пока те отдалятся на десяток шагов, а потом двинулся за ними.
— Слушай внимательно, — говорил Паулин, — и запоминай. И мои слова, и дорогу.
«Слова-то еще ладно, — недовольно подумал Сабин, — но вот дорогу? Что тут можно разглядеть в таком мраке?»
— Если со мной что-нибудь случится, — продолжал Паулин, — ты должен знать, что тебе делать. Но помни — все, что ты услышишь и увидишь сегодня, это государственная тайна, и ты головой отвечаешь за ее сохранность. Итак, знай, в том доме, где я только что был, живет грек Зенодор. Он — один из резидентов нашей разведки в Антиохии. Зенодор много чего знает интересного, и на основании его отчета я собираюсь составить рапорт цезарю. В случае же, если со мной что-нибудь произойдет...
— А почему с тобой должно что-то произойти? — удивленно спросил Сабин. — Наша миссия строго засекречена и...
— Не говори глупостей, — перебил его Паулин. — Мы здесь не на курорте, а что касается секретов, так их просто не существует в природе. Обязательно кто-нибудь что-нибудь знает, а кто-то другой, возможно, сумеет сделать правильный вывод.
Так вот, не мешай мне и слушай. В случае необходимости ты будешь контактировать с Зенодором. Вот, возьми.
Он протянул Сабину серебряный перстень с красным камнем.
— Это опознавательный знак. У грека есть такой же. Я предупредил его, что ты сможешь прийти вместо меня. Как действовать дальше, оставляю на твое усмотрение.
— Но что я должен... — начал Сабин.
— Подожди, — нетерпеливо сказал Паулин. — Я пока еще жив и здоров. Сам поймешь, когда придет срок. А кое о чем я расскажу тебе уже в ближайшее время. Ситуация серьезнее, чем я думал, и, возможно, нам придется задержаться в Антиохии.
— Но как же золото, за которым нас послал цезарь? — спросил Сабин, чувствуя, как его охватывает непонятная тревога. — Ведь у нас не так много времени...
— Что золото, — отмахнулся Паулин. — Чем оно ему поможет, если...
Он осекся.
— Ну, ладно, об этом позже.
Они быстро двигались вперед, то и дело сворачивая в какие-то кривые закоулки и спотыкаясь на неровных камнях, которыми были вымощены улицы в этом районе.
Позади слышались осторожные шаги Феликса.
— Постойте здесь, — сказал наконец Паулин. — Я зайду в этот дом. Это не надолго.
Он отворил низенькую калитку и двинулся к какому-то невысокому покосившемуся строению.
Подошел сицилиец, и они с Сабином снова остановились на углу, ожидая, когда вернется Паулин.
Действительно, времени прошло совсем немного и вот Светоний снова был рядом с ними.
— Возвращаемся в гостиницу, — скомандовал он и опять махнул рукой Феликсу. — Держи дистанцию.
Когда Паулин и трибун отдалились на достаточное расстояние, легат сказал, осторожно оглядываясь по сторонам:
— В том доме, где я только что был, живет старый мужчина со своим внуком. Его зовут Соррентий... теперь его так зовут. Он был одним из тех гладиаторов Марка Антония, о которых нам рассказывал во дворце Публий Квириний. Помнишь?
— Да, — кивнул Сабин. — Ими командовал твой отец...
— Вот именно. Зенодор отыскал его лишь недавно. Старик знает какую-то тайну, но чего-то очень боится. Я отсыпал ему золота, и он обещал завтра рассказать мне что-то интересное. Ну, например, как ему удалось спастись, когда все его товарищи пропали без вести. И, возможно, о золоте. Короче, на встречу завтра пойдешь ты. В это же время. Запоминай дорогу. Ты не имеешь права ошибиться.
— Понял, — угрюмо ответил Сабин.
Он от души надеялся, что зрительная память и способность ориентироваться на местности у Феликса окажутся лучше, чем у него самого. Иначе Паулин отдаст его под суд, ибо трибун никак не мог себе представить, что он будет способен что-либо отыскать в этом проклятом лабиринте. Тем более — темной ночью.
— Тогда все, — коротко бросил Паулин. — Возвращаемся и идем спать. Мы с тобой поговорим после того, как ты повидаешься с Соррентием. Дело очень серьезное. Помогите нам, Боги.
Сабин ничего не сказал. Они шли вперед, пробираясь через какой-то квартал, застроенный низенькими неопрятными домишками. Пахло мочой и навозом. Под ногами чавкала грязь.
Паулин махнул рукой, показывая, что надо свернуть, но в этот момент прямо перед ними выросли несколько человеческих фигур. Еще кто-то подбегал сбоку.