Храм Миллионов Лет
Шрифт:
— Что ты мне предлагаешь? — спросил Шенар, все еще взволнованный видом удивительной вазы.
— Рамзес вспыльчив и воинствен, как и его отец, он хочет утвердить величие и превосходство Египта. Вы человек здравомыслящий, с которым возможно договориться.
— Я рискую своей жизнью, Райя, если я предам Египет.
Шенар вспомнил о знаменитой казни жены Тутанхамона, обвиненной в сговоре с врагом, хотя и пробудившей сознание страны.
— Когда желаешь высшей власти, разве можно избежать риска?
Шенар закрыл глаза.
Хетты… Да, он часто думал о том, как использовать их в качестве союзников, но это была лишь идея, лишенная всякой реальности. И вдруг она материализовалась в лице этого обычного торговца, выглядевшего совершенно безобидно.
— Я люблю свою страну…
— Кто сомневается в этом, принц? Но вы предпочитаете власть. Лишь союз с хеттами гарантирует ее вам.
— Мне нужно подумать.
— Это роскошь, которую я не могу вам предоставить.
— Ты хочешь немедленного ответа?
— Этого требует моя безопасность. Открывшись, я оказал вам большое доверие.
— А если я откажусь?
Райя не ответил, но его взгляд стал пристальным и непроницаемым.
Внутренний спор Шенара длился недолго. Разве судьба не предоставляет ему сильного союзника? Он сможет владеть ситуацией, правильно оценить опасность и извлечь выгоду из подобных действий, не подвергая Египет опасности. Конечно, он продолжит манипулировать Ашой, не информируя его о своих связях с главным врагом Обеих Земель.
— Я согласен, Райя.
Купец чуть улыбнулся.
— Ваша репутация — не преувеличение. Мы увидимся через какое-то время, принц, так как я стану одним из ваших поставщиков ценных ваз, никто не удивится моим визитам. Прошу вас, сохраните эту, она скрепит наш союз.
Шенар тронул великолепную вещь. Будущее начало проясняться.
12
Рамзес помнил каждый камень в Долине Царей, этой «великой долине», абсолютно бесплодной, которую открыл ему его отец, приведя в гробницу первого Рамзеса, основателя династии, старого визиря, выбранного советом старейшин, чтобы дать толчок новой линии правителей. Он правил лишь два года, доверив Сети заботу освятить могущество, а теперь эта ноша легла на плечи Рамзеса II.
Сердце сжалось, безразличное к невыносимой летней жаре, от которой слабели некоторые из несущих саркофаг, младший сын Сети шел во главе процессии и нес мумию покойного царя к ее последнему жилищу.
На мгновение Рамзес возненавидел это проклятую Долину, которая украла у него отца и приговорила его к одиночеству, но магия этого места снова завладела его душой, магия, превращавшая смерть в жизнь.
Посреди каменного молчания слышен был лишь голос предков, этот голос звучал в свете, в преображении и воскрешении, он внушал почтение и уважение к небесному миру, где были рождены все формы жизни.
Рамзес первый вошел в огромную гробницу Сети, самую длинную и глубокую в Долине. Будущий фараон прикажет, чтобы никто другой не смел затмить ее. В глазах вечности Сети останется непревзойденным.
Двенадцать жрецов несли мумию, Рамзес, одетый в шкуру пантеры, участвовал в ритуале как преемник, и должен был произнести заклинание перехода в загробный мир и возрождения в мире богов. На ступенях прибежища вечности слова ритуала, обретя жизнь, продолжат свое магическое действие и в небытии.
Мумификаторы выполнили свою работу превосходно. Лицо Сети выражало ясность и спокойствие. Казалось, что его глаза вот-вот откроются, а рот заговорит… Жрецы закрыли крышку саркофага, расположенного в центре «золотого жилища», где Исида выполнит магическое действо, превращающее мертвого в живого.
— Сети был справедливым царем, — прошептал Рамзес, — он следовал Закону и был любим светом, и он придет живым на Восток.
По всему Египту брадобреи работали без передышки, чтобы побрить всех мужчин и избавить их от бороды, потому что период траура закончился. Женщины снова укладывали волосы в прически, доверяясь парикмахерам, имеющим разрешение на такую деятельность.
Накануне коронации Рамзес и Нефертари пришли в храм в Гурнахе, где будет каждый день совершаться обряд в честь Ка Сети, чтобы поддержать присутствие преображенного фараона среди живых. Затем чета направилась в Карнак, где их принял верховный жрец, очень официально и без всякого энтузиазма. После скромного обеда правитель и его супруга отправились во дворец, расположенный внутри земной резиденции бога Амона. Сидя отдельно, они оба размышляли перед подножием трона, символом первоначального холма, показавшегося из космического океана в начале времен, и иероглифом, означавшим имя Маат, вечного Закона, «тот, кто прав, идет верным путем». Царская чета должна была проникнуться этим законом, чтобы, в свою очередь, донести его до народа Египта.
Рамзесу казалось, что дух его отца витает рядом с ним и помогает ему в эти мучительные часы, предшествующие бесповоротной перемене его судьбы. Став царем, он больше не будет принадлежать себе, его единственной заботой станет благоденствие его народа и процветание страны.
И снова этот труд ужаснул его.
Он захотел уйти из этого дворца и кинуться за своей исчезающей юностью, к красавице Исет, к удовольствиям и беззаботности, но он был преемником, назначенным Сети, и супругом Нефертари. Он должен был подавить в себе страхи пережить эту последнюю перед коронацией ночь.
Тьма была разорвана первыми лучами рассвета, возвещающими воскрешение солнца, победителя чудовища глубин. Два жреца, один в маске сокола, другой в маске ибиса, встали по обе стороны от Рамзеса, изображая богов Хора, защитника царства, и Тота, изобретателя иероглифа и священного знания, они омыли обнаженное тело правителя содержимым двух длинных ваз, чтобы очистить его от земного удела. Затем они уподобили его образу богов, нанеся девять видов мазей, от макушки до ступней, открывавших центры энергии и дающих ему ощущение реальности, отличное от обычных людей.