Хранитель Черного ручья
Шрифт:
Необследованные утиные гнезда вскоре закончились, и Острому Рогу на этот раз пришлось уйти значительно дальше от места своего последнего ночлега. Восточный берег Журавлиного озера был низким, и человек справедливо надеялся, что там он обязательно найдет великое множество, ещё не опустошенных утиных гнезд, но не тут-то было. Поросшие травой, огромные зеленые кочки оказались совершенно пусты, и чем дальше Острый Рог шел на восток, тем понятнее становилось, что на этот раз он совершил грубую и непростительную ошибку. Нужно было это признать и немедленно возвращаться в оставленную им липовую рощу. Юноша так бы и поступил, но внезапно прибрежные кусты перед ним расступились, и Острый Рог оказался на берегу неизвестной ему протоки. Вода здесь была чистой, и, кроме рыб, в глубине её, отлично просматривалась огромная колония крупных двустворчатых моллюсков. Это была большая удача. В их стойбище такие моллюски всегда считались редким, изысканным лакомством, и далеко не каждый его соплеменник мог похвастать такой уникальной находкой за все долгое и теплое лето. Здесь же, на дне безымянной протоки, совсем недалеко от берега, их было великое и великое множество. Острый Рог, не раздумывая, бросился в воду протоки. Не прошло и получаса, как на отлогом, песчаном берегу её, уже лежали около сотни больших и увесистых раковин. С отличной добычей, сопровождаемой таким же отличным настроением, он, уже не торопясь, вернулся в свою прекрасную
Глава 4. Каменный огонь.
Насытившись и немного отдохнув, Острый Рог, вновь отправился в путь. На этот раз ему предстояло найти осколок камня, пригодный для изготовления остроги. Конечно, его с легкостью могла бы заменить большая и твердая кость, но сейчас это было практически невозможно. Костей, в отличие от стойбища, здесь не было, а олений или лосиный рог, в этом бескрайнем чужом лесу найти ему так и не удалось. То ли лес был не очень привлекательным для этих крупных животных, то ли Острый Рог плохо искал столь нужный ему предмет, но так или иначе поиски не увенчались успехом. Пришлось, на время, оставить эту красивую, но несбыточную мечту и полностью сосредоточиться на обнаружении подходящего камня. Конечно, работы с ним будет больше, но в данной ситуации, это было единственно и правильное решение.
Берег озера, который ему удалось осмотреть, к сожалению, оказался пуст. Он был хотя и песчаным, но пригодных камней, здесь не было. Мелкие осколки минералов, в изобилии встречающиеся у самой воды, не могли служить наконечником, а два крупных упорно не хотели раскалываться. Иногда в скоплении небольших, малинового цвета, минералов он находил и невиданные им доселе прозрачные радужные кристаллы. Они переливались на солнце всеми цветами радуги и были настолько твердыми, что оставляли глубокие царапины на любом из найденных им камней. К сожалению, величина их не превышала и фаланги пальца. Встречались там и небольшие тяжелые самородки темно-серого цвета, которые ни по твердости, ни по размерам также не соответствовали будущему наконечнику. Единственным достоинством этих минералов, на которое Острый Рог обратил свое внимание, были искры, образуемые при их раскалывании. Набрав по пригоршне и тех и других, и захватив черные, не поддающиеся обработки, камни, он вновь вернулся на свою небольшую и уютную поляну. Было грустно осознавать, что его мечта сегодня так и осталась неосуществленной.
Пробуя в очередной раз отбить от непокорного минерала нужный ему осколок, Острый Рог ударил камнем по его неподатливой твердой поверхности и тут же замер от удивления. Из-под рук человека вырвался и мгновенно исчез огромный столб искр, хорошо различимый даже при ярком солнечном свете. Это произошло так внезапно, что от неожиданности пальцы Острого Рога разжались, и темно-серый самородок с обнаженной от удара красивой золотой сердцевиной упал на землю. Острый Рог и раньше видел искры от удара камней друг о друга, но те были настолько слабы, что едва различались в темноте. Все усилия получить с их помощью огонь были тщетны, но в этот раз все было по-иному. Теперь они отчетливо напоминали разлетающиеся искры костра, на который вдруг неожиданно подул свежий утренний ветер.
Страх перед неизвестным предостерегал человека от дальнейшего продолжения эксперимента, но любопытство оказалось сильнее. Осторожно, словно ядовитую змею, он поднял только что выпавший из рук его камень, и вновь нанес им скользящий удар по булыжнику. И вновь множество искр вырвалось из-под этого невзрачного на вид минерала, а в воздухе тут же почувствовался незнакомый и терпкий запах серы. Острый Рог, каким-то внутренним чутьем уже осознавая, что стоит на пороге очень важного для него открытия, решил попытаться получить настоящий огонь при помощи этого странного, темно-серого камня. Поднявшись с земли, он тщательно обследовал близлежащие гнезда птиц, обитающих в липовой роще, и вскоре набрал небольшую пригоршню пуха. Береста и тонкая сухая трава, которой он впоследствии обернул этот пух, полностью соответствовали достижению поставленной цели. Камень, с обнаженной золотой сердцевиной, был со всей осторожностью погружен в пух изготовленного им тампона. Острый Рог, затаив дыхание, вновь, с силой, ударил им по булыжнику и, как только вспыхнули искры, начал, изо всех сил, дуть на мягкий, пуховый шарик. Вскоре из глубины тампона появился слабый и робкий дымок. Он постепенно усилился, и вскоре сквозь него уже начали медленно проступать яркие красные точки. Острый Рог дул не переставая. Постепенно красные точки слились в сплошное рубиновое пятно, и маленькое робкое пламя, словно стесняясь своего появления, вспыхнуло и, на миг пропав, вдруг вновь разрослось и полностью охватило приманку. Пальцы человека инстинктивно разжались, и искрящийся огненный клубок стремительно упал на землю и сгорел прежде, чем Острый Рог понял, что здесь произошло. Он словно оцепенел. Дыхание человека замерло, и только яростная пульсация крови в висках говорила о том, что это был не сон. Это был огонь! Настоящий горячий огонь, полученный им не от зажженного грозою дерева, а от обычного серого камня! Мечта, неожиданно ставшая реальностью, и обрадовала, и напугала Острого Рога. Наконец, взбудораженный разум его успокоился и, все еще не вполне доверяя тому, что случилось, Острый Рог, словно во сне, вновь изготовил мягкий пуховой тампон, принес охапку сухих ветвей и сложил их рядом с булыжником. Пламя, как и в прошлый раз, с радостью поглотило свою добычу. Сухие ветки вспыхнули, и огонь, треща и разбрасывая искры, уверенно рванулся в небо. От сомнений не осталось и следа. Каменный огонь был реальностью и, образовывая созвездия пылающих углей, теперь радостно прыгал по веткам, а вместе с ним у костра с восторженными криками прыгал и Острый Рог, исполняя какой-то, известный только ему, танец безмерного счастья и торжества. У него был огонь, и этот огонь полностью ему повиновался. Теперь уже не нужно будет постоянно подкармливать его древесиной и опасаться, что однажды это пламя погаснет. Именно так и случилось в их стойбище несколько лет назад. Талая мартовская вода, с неожиданным коварством появившаяся из-под еще белоснежных сугробов, в какое-то мгновение превратила пылающий священный костер в груду мокрых дымящихся головней и навсегда лишила его матери. Хранительница огня, многие годы исправно выполнявшая возложенные на нее обязанности, вынуждена была покинуть родное стойбище, так как, видимо, чем-то прогневала духов и те, в отместку, отняли у нее огонь. Тогда от холода умерли многие, и только ранняя майская гроза, давшая людям новый огонь, позволила сохранить жизни оставшимся обитателям этого стойбища. Теперь хранительницей огня была Ирис, и вполне возможно, что в дальнейшем и ее постигнет та же печальная участь. Эти воспоминания немного ослабили радость человека, но, постепенно успокоившись, Острый Рог остановился и неторопливо присел к костру. Мысли, хаотично роящиеся в его сознании, со временем приобрели определенную направленность и уверенно сосредоточились на настоящем. Наличие каменного огня давало неоспоримый шанс не только выжить в суровые зимние холода, но и вселяло маленькую, почти нереальную надежду вернуться в родное стойбище. Острый Рог уже мысленно представил себе, сколько радости принесло бы близким ему людям это теплое рукотворное пламя. Как восхищалась бы Ирис, глядя на него, повелителя каменного огня, вызывающего жаркие языки пламени из недр обычного серого камня. Рукотворный огонь сделал бы его обладателя самым почитаемым человеком их племени, а со временем, может быть, даже и вождем. Духи явно покровительствовали ему, и с этим нельзя было не согласиться.
Костер догорел и погас. Острый Рог поднялся и, погасив кое-где еще тлевшие угли, что еще месяц назад выглядело бы ужасным кощунством, принялся вновь внимательно осматривать уже знакомую ему поляну. Мечта о собственном зимнем жилище теперь окончательно обрела очертания реальности и на многие дни завладела и мыслями, и делами этого одинокого, но не отчаявшегося в своем одиночестве человека. Грядущие трудности не пугали его, и Острый Рог немедленно приступил к воплощению своей мечты, еще вчера казавшейся ему совершенно абсурдной и нереальной.
Глава 5. Важные находки.
Промерив шагами понравившуюся ему поляну, Острый Рог старательно прочертил на земле контуры своего будущего жилища. Оно должно было быть не только теплым, но и просторным, а поэтому требовало более чем основательного подхода к его постройке. Выкопанная в песке яма с конусно установленными над нею шестами и покрытая шкурами оленей, конечно, давала возможность сохранять тепло, но имела также и ряд существенных недостатков. Иногда весной, когда под лучами, не по сезону жаркого апрельского солнца, снежные сугробы начинали постепенно темнеть, в жилище появлялась вода. Тонкие струйки ее медленно и незаметно стекали на пол, проникая под мягкие звериные шкуры, и безвозвратно губили, уже немногочисленные, оставшиеся после зимы, продукты. Люди, пригоршнями и берестяными туесками, выплескивали ее за порог, но все было тщетно. Пол постепенно превращался в холодное грязное месиво и уже не мог, как прежде, служить им местом уютного ночлега. Очаг постоянно гас, и всевозможные болезни, словно воспользовавшись этим событием, беспрепятственно проникали в жилище, коверкая и унося жизни наиболее слабых его обитателей. Все это, в конечном итоге, не очень-то и устраивало Острого Рога, однако другой, более надежной конструкции он просто не знал. Конечно, в отвесном берегу можно было бы выкопать и хорошую пещеру, но здесь не было отвесного берега, да и копать, собственно говоря, было пока ещё нечем.
Решение пришло неожиданно. Он вспомнил обычный, ничем не примечательный на вид муравейник. Насекомые, построившие его, видимо, не случайно возвели свой дом над землей, и никакие морозы и паводки не нарушали их спокойствия на протяжении многих и многих лет. Это означало, что можно попытаться построить и для себя что-то подобное этому муравейнику. Не вдаваясь в подробности жизни этих трудолюбивых и дружных насекомых, Острый Рог уже окончательно решил возвести, необычное по тем временам, крепкое деревянное жилище. Предполагалось, что параметры его, как по ширине, так и по длине, должны были составить не менее пяти шагов. Стены, выполненные из уложенных друг на друга крепких смолистых бревен, с наклоном к центру, должны были образовать невысокую, усеченную пирамиду, верхним основанием которой являлся бы небольшой по величине потолок. Такая конструкция не будет мешать дыму беспрепятственно покидать это помещение, а человеку – свободно перемещаться внутри своего жилища. Слой глины с наружной стороны постройки, также мог бы стать надежной гарантией от дождей и зимних морозов, и тогда уже ни шальной ветер, ни коварный лесной пожар не смогли бы существенно повлиять на дальнейшую жизнь человека. На этой конструкции и решено было остановиться.
Первая трудность, с которой пришлось столкнуться Острому Рогу, было полное отсутствие в его роще упавших, но пригодных для строительства деревьев. Липы, окружавшие выбранную им поляну, стояли твердо и в ближайшее время падать не собирались. Небольшая дубовая роща также не порадовала столь желанным ему сейчас буреломом, и только на северо-востоке, на краю небольшого, заболоченного озера, он обнаружил множество недавно поваленных елей. Сильный ветер, прилетевший со стороны Черного ручья, словно заботясь об Остром Роге, аккуратно уложил их комлями в сторону его поляны, сэкономив тем самым значительное время для предстоящей постройки жилья. Судьба и в этот раз ему явно благоволила.
«Духи Черного ручья простили меня!» – подумал Острый Рог, и на душе у него от этой мысли стало вдруг как-то легко и спокойно. Ведь вряд ли можно было объяснить простым совпадением и полученный им каменный огонь, и уложенные, словно приготовленные к транспортировке стволы елей, и многие другие, хотя и менее значимые события, произошедшие с ним за последнее время.
Острый Рог сел на поваленное дерево, и мысли человека постепенно сосредоточились на приобретении необходимых ему инструментов для обработки и перемещения бревен. В их стойбище были два приличных каменных топора, вполне пригодных для сбивания не слишком больших сучьев. Для изготовления им подобных, необходимо было иметь, как минимум, увесистый, поддающийся скалыванию, кремневый минерал и прочный кожаный ремень, изготовленный из кожи убитого зубра. Из этого, хотя и очень неприхотливого набора у Острого Рога не было ничего. Он знал, что нужные ему камни следует искать только на берегу ручья и именно так и он поступил. Немного отдохнув, юноша решил обойти лежавший перед ним водоем в надежде обнаружить протоку, которая и могла бы указать ему путь к ручью. Подойдя к воде, он двинулся по низине вправо и вскоре действительно обнаружил небольшой ручеек, выбегающий из озера на север. Противоположный берег его был достаточно высоким и чем-то отдаленно напоминал горб огромного зубра. Ручеек огибал его и, пробежав еще немного по заросшей ольхой низине, впадал в уже приличный водный поток, идущий с юго-востока на северо-запад. Видимо, это и был тот самый ручей, что вытекал из озера, у которого он впервые познакомился с медвежонком. Однако здесь, несмотря на самые тщательные поиски, пригодных камней, найти так и не удалось. Удрученный этим обстоятельством, Острый Рог продолжил свой путь вниз по течению ручья. Петляя меж корней огромных вековых елей, ручей становился глубже, полноводнее, и вот уже на дне этого водного потока начали появляться камни. Их становилось все больше и больше, и, наконец, в самом устье, где вода замедляла свой бег, столкнувшись с не менее мощным, левым потоком, юноша, наконец, обнаружил целую россыпь разноцветных осколков кремня. Синие, красные, белые, словно выйдя из воды погреться в лучах теплого майского солнца, они безмятежно лежали на обширной песчаной отмели и словно ждали нуждающегося в них человека. Острый Рог осмотрел их и остался доволен столь необходимой ему находкой. Он выбрал несколько из наиболее подходящих ему минералов и тут же попытался придать им соответствующую форму. Камни прекрасно откалывались при ударе, и Острый Рог так увлекся этим занятием, что даже и не заметил, как стемнело. Решив не возвращаться в этот раз на липовую поляну, чтобы с самого утра продолжить начатую работу, он перебрался на противоположный, высокий левый берег ручья и стал готовиться к ночлегу. Место, выбранное им, удивительным образом напоминало первый земляной горб. Солидный холм и редкие сосны, нависшие над местом слияния двух ручьев, вполне соответствовали более чем непритязательным требованиям Острого Рога. Почва здесь, как и в липовой роще, была сухой и теплой. Набрав охапку прошлогодней травы, которая в изобилии имелась по берегам обоих ручьев, он приготовил себе подстилку и, используя взятый с собой огненный камень, разжег костер.