Хранитель Черного ручья
Шрифт:
Спать не хотелось. Острый Рог сидел у огня и молча смотрел на желтые искры, улетающие к темному звездному небу, размышляя о том, чем бы ему утолить свой голод. Увлеченный обработкой камней, он совершенно забыл о своем желудке и сейчас этот желудок настойчиво напоминал о себе. Чтобы отвлечься от этих назойливых напоминаний, Острый Рог стал смотреть на небо. На какое-то мгновение оно вдруг неожиданно потемнело. Быстрая тень, закрыв собою мерцающие над головой звезды, бесшумно скользнула над вершинами деревьев и тут же исчезла.
«Сова!»
Он хорошо знал эту большую ночную птицу и даже где-то в глубине души завидовал ее удивительной способности
Костер медленно догорал. Веки стали тяжелыми и скоро сомкнулись, оставив Острого Рога во власти быстро чередующихся сновидений. Последнее, что он успел запомнить, был огромный, жарящийся над костром кусок сочного кабаньего мяса. Разогретое сало скатывалось с него в огонь и аппетитно скворчало. Внезапно в сон человека вмешались какие-то посторонние звуки. Острый Рог открыл глаза и настороженно прислушался. У ручья, который и привел его в это прекрасное место, сначала послышался едва различимый шорох, а затем и раздалось чье-то негромкое хрюканье. Присмотревшись внимательнее, юноша увидел небольшое семейство кабанов, деловито ищущих что-то в прибрежной тине. Предутренняя луна освещала их тучные тела и, если бы у Острого Рога было копье, то сон его мог бы стать явью. Он сидел на своей подстилке и ждал, когда окончательно рассветет.
Солнце стояло уже в зените, когда Острый Рог наконец закончил свою работу. Кремневый, длиною в полторы кисти его руки, наконечник копья и увесистый, по всем правилам сколотый камень для топора были готовы. Готов был и наконечник для остроги. Он выглядел великолепно. Теперь осталось лишь только тщательно закрепить его растопленной смолою на древке. Сухой и достаточно тонкий шест нашелся сравнительно быстро, а вот со смолой пришлось изрядно повозиться. Найти и наскрести ее с разлапистой ели – это только полдела. Нужно было каким-то образом ещё и разогреть этот липкий комок на костре, да так, чтобы он не сгорел, а только расплавился. Затем удачно наложить смазанную им плоскую часть наконечника на специально подготовленное древко, плотно прижать их друг к другу и остудить. Только тогда получится надежная и столь необходимая ему острога. И она, действительно, получилась.
Солнце еще не успело коснуться вершин деревьев, а Острый Рог, с острогою в одной руке и с заготовками в другой, не обращая внимания на мучивший его голод, уже уверенно шагал вверх по течению нового, бежавшего с юго-востока ручья. Предполагалось, что этот водный поток брал свое начало из того самого Журавлиного озера, с которым он познакомился ранее. Так оно и оказалось. Встретив на своем пути еще один ручеек, вытекающий из уже известного, заболоченного водоема, Острый Рог действительно вышел к Журавлиному озеру.
Солнце уже садилось, когда он заколол своей новой острогой довольно приличную щуку и, обрадованный добычей, не торопясь двинулся в сторону облюбованной им поляны.
Вечерний сумрак постепенно сгущался. Подойдя к кострищу, Острый Рог аккуратно сложил все принесенное с собой имущество и снова спустился к озеру за мокрой глиной. Затем, набрав достаточное количество веток, он неторопливо разжег костер и закопал под него уже обмазанную глиною щуку.
Ночь полностью вступила в свои права, когда Острый Рог осторожно разгреб подернутые пеплом, угли и выкопал из-под них ещё горячий глиняный комок. Разломив его пополам, он тут же почувствовал удивительный, ни с чем не сравнимый запах печеной рыбы и, едва сдерживая себя, стал осторожно, кусок за куском, отламывать и класть в рот этот шедевр
Глава 6. Топор и копьё.
Клочья утреннего тумана давно уже растворились в прохладном и чистом воздухе, когда Острый Рог вновь открыл глаза. Костер давно погас, рыба оказалась съеденной, но настроение у человека было более чем прекрасным. Он поднялся со своего ложа и неторопливо, начал собирать хворост, одновременно обдумывая все возможные варианты крепления копья и топора. Топор был ему сейчас более необходим, и поэтому все мысли Острого Рога постепенно сосредоточились именно на нем.
В их стойбище, как уже упоминалось ранее, были два прекрасных кремневых топора, каждый из которых представлял собой специально подобранный обломок твердого камня, прикрепленный к рукоятке добротным, кожаным ремнем. Это были надежные орудия труда и без них не обходилась ни одна серьезная стройка. Для жителей стойбища они всегда представляли огромную материальную ценность и поэтому пользоваться такими предметами, доверялось далеко не каждому человеку. Именно такой топор и пытался сделать Острый Рог из принесенного им, крупного осколка минерала.
Приличная охапка сухих веток уже лежала рядом с кострищем, когда юноша, все-таки решив ее немного дополнить, в очередной раз отправился в рощу. Теперь он зашел значительно дальше от своей поляны, надеясь обнаружить там приличные запасы хвороста, так необходимые ему для дальнейшей и трудной работы
Вот и знакомый дуб, у корней которого он еще совсем недавно собирал желуди, и сплетенная им косичка, все так же, как и прежде, висящая на дереве неподалеку. Снова вспомнилась Ирис, но мысли о ней вдруг прервались и вновь вернулись к косичке. Взбудораженное сознание его фиксировало для себя что-то очень важное.
«Да как же я раньше не догадался?! Ведь эта косичка не только не уступит, но и многократно превзойдет по прочности любой кожаный ремень!» – мысленно воскликнул Острый Рог и, оставив сбор хвороста, немедленно приступил к заготовке конопли. Прошлогодние стебли ее теперь были едва различимы на фоне молодой травы, и, опоздай он еще хотя бы на неделю, мечта о копье и топоре, возможно, так и осталась бы несбыточной мечтой человека. Сейчас все складывалось по-иному. Сероватые длинные стебли постепенно собирались в пучки, те, в свою очередь, становились охапками, и к вечеру высокие копны этих волокнистых и нужных растений уже возвышалась на краю знакомой ему поляны. Раскладывать коноплю на просушку уже не было сил, но Острый Рог, превозмогая усталость, все-таки заставил себя спуститься к Журавлиному озеру и вытащить из воды несколько приличных лещей. Пойманная рыба вскоре утолила его голод и на следующее утро, выспавшийся и отдохнувший, человек вновь принялся за работу.
Тонкий слой уложенных полосами растений постепенно покрыл не только свою, но и соседнюю с ней поляну, изменив до неузнаваемости, знакомый и понятный пейзаж. Весь день солнце своими жаркими лучами сушило эту, столь необходимую Острому Рогу траву, а сам он занимался сначала поиском, а затем и обработкой будущих, дубовых рукояток. На это ушел весь день, пролетевший так незаметно, будто бы он был вдвое короче прошедшего, и казалось, что именно из-за этого человеку так и не удалось закончить свою работу.