Хранитель ключа
Шрифт:
Затем исчезнут и они.
Вторая линия неровная — это речушка, даже ручей с течением быстрым. Снег падает в воду, но тут же поток его уносит прочь. Где-то далеко огромный черный мост, совершенно несоизмеримый с размерами ручья. Он сплетен из железных полос и напоминает паутину. Возле моста дерево приметное, похожее на застывшую молнию.
По дроге движется дюжина всадников. Они злы, они устали… За ними движется тачанка — на ней установлен
Вот солдат докурил папироску, выплюнул ее. Та быстро потонула в снегу.
…
— Как видите, ничего особенного.
— Я знаю одно воинство, где на тачанках стояли «Льюисы». Только там людей побольше. — начал Аристархов. Впрочем, может это сезонное изменение количества восставших. Зимой лучше сидеть в теплой хате, а не мотаться по сугробам.
— Если ты о тех, о ком я думаю, — заговорил Рихард, — То там сейчас как раз около дюжины людей. И место мне знакомо. Я вчера через него проезжал.
— Так выходит я… — начал Клим, но внимания на него никто не обратил.
— Странно, что он так легко взял след. — удивился Геддо.
— Сколько до того места верст?
— Если пойдут форсированным маршем — завтра утром будут здесь. Но лошади устали, наверное станут на ночовку…
— А из меня колдуньи все же не выйдет. — с удовлетворением сообщила Ольга.
Пока обсуждали сон Чугункина, все забыли о часах. Меж тем, стрелка хронометра отмерила половину первого и шла дальше.
— Ну и ладно! Из меня тоже колдуна не вышло. И это хорошо! — улыбнулся Аристархов. — Твоя очередь, Рихард!
Тот был краток:
— А мне ничего не снилось…
— Врешь… — полуулыбнулся Евгений.
— А ты докажи?..
— Спокойно, спокойно… — вмешался Геддо. — Так и правда иногда бывает…
Но Рихард врал: ему был сон. И снился там все тот же корабль не то в Стамбул, не то Константинополь. Да только не хотелось Рихарду, чтоб сон этот стал вещим, пророческим.
И как бы то ни было, сон сей не давал ответ на вопрос: что делать. Равно как и все остальные три сна.
— Будем сегодня бежать? — спросил Аристархов.
Геддо покачал головой:
— Отдохнем еще один день. Завтра тронемся. Вдруг что-то придумается, случится.
Ольга широко улыбалась:
— Раз такие дела, я хочу гулять! Евгений! Пригласите даму в синематограф!
Тот скуксился и покачал головой. Вместо него заговорил Рихард:
— А я бы вас пригласил…
— Ну так приглашайте. Что вы время теряете!
Когда они ушли, Геддо сказал Аристархову:
— Глупый вы Женя… Вы явно ей нравитесь — но зачем-то отталкиваете ее от себя.
— Когда к тебе относятся неоправданно хорошо, это тоже настораживает. Она меня знает без году неделя и какие-то авансы выдает… А как мой опыт показывает, ничем хорошим это
— Отчего так?
— Да шут его знает. Так складывается: с одним весело гулять, скажем на свадьбах, с другими лучше крестить детей. Потому как с первыми дружба проходит вместе с похмельем, во вторые выбирают людей надежных. Вот и у нас с Рихардом разделение: он нравится молоденьким девушкам. Я нравлюсь женщинам брошенным, вдовам… Хотя, бывает — это один и тот же человек…
— И что?
— И ничего… Мне-то самому нравятся молоденькие… А вообще думаю, следует мне лепить девушку по особым лекалам. Порой, кажется, что она должна быть безногой, дабы не смогла от меня уйти.
— Про ноги вы так зря… Но если все это закончится более-менее успешно, я вам пренепременно как-то помогу. Может и действительно выколдую вам девушку. Для этого вам нужно подобрать нужный материал. Говорят, хорошие результаты дает морская пена и обыкновенная глина. Ни в коем случае не лед. Ибо ледяная девушка — она с ледяным сердцем. А Ольга хоть и всю жизнь с холодным железом возится, холодной внутри не стала.
Синематограф
В местном кинематографе шел фильм киноателье Ханжонкова "Оборона Севастополя"
— Вы раньше видели этот фильм?
— Не меньше пяти раз…
На афише был изображен Андрей Громов в роли адмирала Нахимова. Получилось не весьма похоже: местный художник, похоже, был дарования ниже среднего. А сам Громов для роли адмирала был, мягко говоря, молодоват — в некоторых сценах фильма он выглядел не как мудрый адмирал, а от силы лейтенант в чужом мундире.
Иван Мозжухин в ленте смотрелся гораздо лучше, и играл героя так же безусловно положительного — адмирала Корнилова. Но фамилия героически погибшего адмирала ноне могла быть не всеми правильно истолкована.
И что толку, с того, что власть в городе белая? Но зачем лишний раз дразнить тех, кто считает себя подпольем? Ночью всякая власть черна — в лучшем случае тебе в окно бросят камень, в худшем подожженную бутылку с керосином.
Вопреки неясному положению в городе, касса работала без перебоев. Во-первых, за билеты принимали денежные знаки даже напечатанные в типографии убитого полковника. Во-вторых, влюбленных в городе меньше не становилось, им где-то следовало пересидеть мороз…
Заняли места, кавалеры словно по какой-то команде достали папиросы, сигары. К потолку пошли кольца сизого дыма. Одна дама закашлялась от злого табака, попросила сидящего рядом мужчину убрать сигару. Того это откровенно возмутило:
— Да что бы вы понимали! Мне лекарь посоветовал от чахотки курить сигары!
Послышался звук отодвигаемых от него стульев.
Рихард, было, достал из кителя портсигар, посмотрел на Ольгу. Та покачала головой. Так и неоткрытый, он вернулся на место.