Шрифт:
Глава 1. В которой появляются хранители
Раз поздно вечером, зимой,
Рассержен и простужен,
Я чуть живой пришел домой
Льюис Кэрролл. Фантасмагория
В Доме-в-тумане всегда холодно. Осенью, когда беспощадные ветра заставляют стены стонать от страха перед стихией (смахнет ведь с холма), в зимнюю стужу, весной, когда тающий снег сочится сквозь доски чердака – в коридорах на втором этаже всегда выстраивается армия кадок, ведер и старинных жестяных тазиков с гнутыми ручками в
Дом-в-тумане будто нависает над городом. Помню, первое мое впечатление было таково, будто Дом на самом деле фальшивый. Было в нем что-то такое, ускользающее, присутствующее незримо. Понимаете, я ведь никогда не рассчитывал жить в Дом-в-тумане, а жилища в Бугорках, может, не такие просторные, но зато… не отрицают саму жизнь.
В нередкие туманные утра, когда молочная пелена обволакивает Дом до самой крыши, меня посещает мысль, что, если я выйду за дверь, окажусь в совершенно незнакомом мне городе. В другом мире. Все возможно, когда за стрельчатыми окнами Дома-в-тумане воплощается Ничто. Говорят, туманы Лоделя – результат присутствия в городе штаба Инквизиционного корпуса… или же близости к Звонкому бору, в который после Трехвековой войны нет хода магам. Или что в самой столице Ладимирры слишком много людей, пользующих магию без надлежащего на то разрешения. Последняя идея, понятное дело, принадлежит инквизиторам. При всей моей нелюбви к ним, вынужден согласиться: в Лоделе каждый десятый считает себя наследником древнего магического рода и хоть раз в жизни пытается проклясть соседей или «попробовать колдануть». Откуда люди нужные формулы берут? Кто в старых семейных записях раскопал (спасибо предкам, которые тоже считали себя родней едва ли не самому Марктену Лютому, главнокомандующему королевского магического войска во время той самой Трехвековой…), кто у гадалки купил на скопленные деньги… а есть и такие, кому проклятья сами даются. Действительно, в столице всегда было много магов. Мой отец, например.
Он был лекарем, его лавка располагалась в торговых рядах и за его зельями приходили даже инквизиторы, хотя они-то, как известно, не любят частнопрактикующих магов, пусть слабых. Он не был знатен или богат, ему не на что было рассчитывать: в семью Арвинов, к которой принадлежала моя мать, его не приняли бы. Так что родители обручились тайно, и мать после этого уже не вернулась домой, опасаясь родительского гнева. Дед и правда пришел в ярость. Будучи Отменяющим, он имел немалую власть, но против засвидетельствованного богами в храме брака выступить не решился. Объявил, что нет у него отныне дочерей, а лекарю с тех пор в городе не было житья. Так что отец с матерью перебрались в небольшую деревеньку под названием Бугорки. Там мы и жили до тех пор, пока родители не погибли, возвращаясь с Лодельской ярмарки – на них напал Косматый Ругр, дух Звонкого бора.
С тех пор я жил в Доме-в-тумане, хозяином которого после смерти деда стал дядя, Демир Арвин. Его я ни разу не видал до того, как меня забрали из Бугорков. У дяди был собственный сын, Глориан. Его он обучал всем тайнам семьи Отменяющих, беспрестанно отчитывая за нерадивость. Я же был мальчиком на побегушках, и, наблюдая со стороны за вечно недовольным дядей и вечно угрюмым Глорианом, которому определенно не давалась наука, думал, что в Бугорках было куда как спокойней. Дел у меня было немало, но все спорилось. Кроме меня и старого конюха, который и забрал меня в Лодель по приказу дяди, в Доме больше никто не мог прижиться, так что другой прислуги не было.
Вот так посмотришь на Дом-в-тумане со стороны и не догадаешься, что им владеет род Отменяющих проклятья, тот самый, о котором легенды ходят.
Дядиным надеждам не суждено было сбыться: Глориан не смог стать достойным наследником: в один из зимних студеных вечеров он проигрался в карты, шел домой без куртки, простудился, и лихорадка сожгла его за неделю. Через некоторое время не стало самого дяди. Так я и оказался единственным хозяином странного Дома и
Неожиданное наследство, прямо как в сказках. Только в отличие от сказочного терема с невидимыми слугами, Дом весьма нелюбезно обходился как с гостями, так и с собственным владельцем. Жилище с характером.
…Это случилось ветреным вечером посреди октября. Дорогу к Дому-в-тумане размыло дождями. В темноте под ногами чавкало, хлюпало, плюхало и шлепало. Ботинки промокли еще у подножия холма. Куртка не спасала от ветра, какого-то особенно злого и пронизывающего. Плащ был порван и потому тоже не спасал. Из подворотни на меня бросилась собака. Хотя обычно животные воспринимают факт моего присутствия философски.
Уже когда махина Дома-в-тумане появилась прямо передо мной, я оступился и шлепнулся в лужу. Опытным путем было определено, что лужа достаточно глубока. А ведь точно помню, что с утра ее здесь не было. Выходит, ливень, обошедший Лодель стороной, щедро уделил внимание холму, на котором стоит Дом.
Шшух! Прямо передо мной словно птица пронеслась. Огромная такая, целый сгусток мрака, различимый даже в ночи. Летела она на уровне моей груди, прямиком к Дому. Я не почувствовал ее приближения, но отчетливо видел, как чернильная тьма с аршинным размахом крыльев врезалась в дверь… Послышался грохот – может, дверь рухнула бы, не будь она изготовлена из мореного дуба. Дом-в-тумане пережил не одну бурю…
Мне показалось, что дверь осталась приоткрытой после столь странного вторжения. Я бросился во двор, но, когда взбежал по низкому – в две ступени – крыльцу, обнаружил вход запертым. И ни следа птицы. Сглотнув, я снял с пояса связку с ключами. Дрожащими – теперь не только от холода – руками открыл дверь. Протяжный скрип эхо пронесло по коридорам. В ветреную погоду в Доме всегда что-то стонало и хныкало, будто он жаловался на тяжелую жизнь и нерадивых хозяев.
Я вошел. Дверь за спиной с треском захлопнулась. В тот же момент я заметил то, что раньше ускользало от моего внимания – призрачный отблеск света на полу, у входа в гостиную. Я невольно попятился. Но представил, что снова окажусь на пронизывающем ветру… Одежда и так уже застывала на мне коркой. К ночи я до города не доберусь. Чего доброго – замерзну. Или столкнусь лесным духом. Пополнить своим трупом невеселую коллекцию, которую к утру собирает городская стража… нет уж, увольте. Это мой дом, и если погибать, то лучше с комфортом. И не сегодня.
Было бы преувеличением утверждать, что я ворвался в гостиную решительно, с гордо поднятой головой. Несколько шагов до комнаты дались мне не без труда. Я остановился на пороге.
Нападать на меня никто не спешил. В комнате мирно расположились гости. Их было трое, и я уверен – никого из них не ждал. Ближе всех ко мне, у старомодного дивана с чрезмерно высокой жесткой спинкой, стояла женщина. Кажется, именно ее присутствие меня слегка успокоило. Надо полагать, безосновательно. Дядя не раз повторял, что с логикой я не в ладах.
Женщина держала в руках круглый светильник, сквозь цветные стекла которого струился мягкий свет. Красные отблески лежали на гладком, словно написанном кистью, лице… То есть, на половине лица. Вторую половину закрывали чуть вьющиеся пряди волос. В отсветах лампы они были красно-желтыми, но, безусловно, светлыми. На незнакомке был плащ, застегнутый под горлом массивной округлой брошью с крупным камнем.
Рядом с этой странной гостьей обнаружился мужчина в старомодных одеждах. Свет проходил сквозь него свободно, не оставляя места сомнениям: мое жилище посетил призрак. Странно, что раньше ни один мне не попадался. Видимо, скверный характер Дома отвращал даже таких «постояльцев». Мой перстень-оберег нагрелся и теперь впивался в кожу со злостью крапивы. Просто я так замерз, что сразу не подметил.