Хранитель Мечей. Рождение Мага
Шрифт:
«Конец, – вяло подумал Неясыть. –Я даже испугаться не могу – заклятие отняло все силы. Что там творится, в зарослях? Неважно… сейчас меня убьют. Или возьмут в плен?.. Проклятие, им это будет совсем нетрудно сделать. Идти… идти, не падать. Алебардисты… двое… поворачиваются ко мне… замирают, рты широко разинуты, глаза лезут на лбы… что это с ними?»
Фесс сделал ещё один шаг. На большее сил уже не было. Где-то в лесу ещё крутилось, описывая всё уширяющиеся круги бесконечной спирали, его заклинание, без труда находя себе всё новые и новые жертвы. Сила всё текла и текла, и Неясыть уже не смог бы остановить её
«Пусть», – подумал Фесс. Алебардисты медленно пятились к лесу, выставив перед собой оружие; на лицах был написан неодолимый животный ужас. Прадд и гном лежали неподвижно.
«Надо что-то делать, – подумал Фесс. Снизу, от живота, поднималась вверх тупая ноющая боль. –Это конец. Я убиваю себя сам. Не знаю, сколько инквизиторов полегло сегодня, но даже сейчас я чувствую, как они умирают, как мой гнев, обретший плоть, рвёт и раздирает их на части, и как они гибнут, не в силах отбить эту атаку, – потому что, если маг умирает, его последнее заклятие остановить очень трудно, почти невозможно; конечно, окажись здесь милорд ректор или чародейка Мегана – они бы, наверное, придумали, что делать. Но экзекуторы только смогли создать какого-то своего убийцу… святого убийцу… а на большее их уже не хватило. Надо было думать о том, как спасать собственные шкуры… Эй, вы, с алебардами! Вы же видите, что я еле стою! Не удирайте, как трусы, идите сюда, сразимся, и я умру, как подобает мужчине, от честной стали в честном бою, а не испущу дух, корчась на дыбе и воя от непереносимой боли! Сражайтесь же, проклятие на весь ваш род, сражайтесь!..»
Наверное, он выкрикивал это вслух – потому что солдаты внезапно истошно заверещали, побросав свои алебарды, и пустились наутёк с такой быстротой, что нечего было и думать гнаться за ними.
«Ну, вот и всё, –сказала ласковая Тьма. – Теперь ты мой. Приди же ко мне, тебе больше нечего делать в этом мире, он отверг тебя, и только я теперь могу тебе помочь…»
«Помочь? Нет, я помогу себе сам, – словно заклинание, принялся твердить в ответ Фесс. –Я не уйду, мне ещё рано уходить, ты не получишь меня, ты слышишь – не получишь!»
«Я вовсе не хочу тебя получать, – мягко возразила Тьма. –Ты не вещь. Ко мне приходят по доброй воле. Ты путаешь меня со смертью, бедный мой маг, ты очень хорошо научился убивать моим именем, а вот спасать – нет, не умеешь, да и что ж поделать, как-никак ускоренный выпуск, что с тебя возьмёшь… Посмотри, твои друзья лежат убитые или умирая от ран, а ты – ты вместо того, чтобы им помочь, отчего-то вздумал умирать сам! Но ты же держал в руках наследство Салладорца, ты смог увидеть его Великие Руны, запечатлевшие величайшее заклятие из всех, когда-либо сплетённых смертным; ты сможешь пройти его путём, сейчас или никогда, ну, идём же! Ты станешь мною, ты станешь куда больше, чем просто Бог, – ты будешь всюду, всевидящ, всезнающ, всепроникающ…»
«Быть всюду – это значит быть нигде, – задыхаясь, подумал в ответ Неясыть. –Нет, Тьма, я ношу твои цвета, я пользуюсь твоей без толку пропадающей Силой – но идти в тебя мне ещё рано. У меня есть дело в этом мире!..»
«А… –
«Какая разница? – Фесс вполне натурально пожал плечами, словно и впрямь обращаясь к невидимому собеседнику. –Какая разница кто? Мне ведь и впрямь надо их отыскать».
«Зачем?»– удивилась Тьма.
«Разве обязательно точно знать, зачем ты делаешь то или это?»
«Хорошо, – неожиданно уступила Тьма. –Ты нравишься мне… ты меня забавляешь. Когда являешься всеведущей, всепроникающей и вездесущей, то волей-неволей начинаешь сама выдумывать себе границы, которые стараешься не переступать – чтобы собственное сознание не распалось, чтобы осталось способным понять вас, чудаков-смертных. Хорошо, Неясыть. Я разорву твоё заклинание. Но помни – второй раз ты отправишься прямиком ко мне. Мне неинтересно делать что-то дважды. Один раз я тебе помогу, но…»
«Благодарю тебя, Тьма«, – успел он сказать, прежде чем тянущая боль исчезла и взор его прояснился. Смертоносное заклинание, гибельное и для врагов, и для него самого, разжало свои клыки.
Тяжело дыша, Фесс привалился плечом к стволу. В правой руке оказался зажат меч; так, надо вытаскивать орка и гнома, пока не поздно…
Однако он не успел сделать даже шага. Затрещали ветви; с трёх сторон показались враги – алебардисты вперемежку со стрелками и немногие уцелевшие инквизиторы. Серые плащи и серые кирасы; наклонённые алебарды; лица людей казались безумными – столкнулись ужас перед некромантией и страх перед Святой Инквизицией. Последний победил.
Фессу оставалось одно – бежать. И – о чудо! – только что он едва удерживался на ногах, сейчас же каждый мускул трепетал, готовый к бою.
Прощальный подарок Тьмы.
Он ринулся напролом через заросли – не вытащить друзей, так хотя бы увести от них погоню. Если, конечно, они ещё живы… Раны гнома на первый взгляд не казались смертельными, да и Прадд был, скорее всего, просто оглушён.
Его трюк вполне удался. Стрелки послали ему вслед дружный ливень арбалетных болтов – Фесса не задело только чудом. Инквизиторы вновь начали чудить что-то с волшбой; но это ничего, авось не успеют, да и не нацелить им заклятие как следует!
Фесс мчался сквозь лес, точно уходящий от облавы волк-одиночка. В правой руке меч, в левой – посох. Хорошо ещё, что не снял заплечный мешок – сохранились книги, амулеты, эликсиры…
Первоначальный план охоты рухнул, Фессу не надо было прорываться сквозь кольцо – его просто гнали вперёд, и всё дело заключалось в быстроте. А этим тяжеловооружённые пешцы Лесных Кантонов похвастаться не могли. Мало-помалу они стали отставать; дольше держалась лёгкая стража Святой Инквизиции; но мало-помалу след Фесса потеряли и они.
…Он уже чувствовал, что вырвался из западни, но о том, чтобы остановиться, и речи быть не могло. Фесс шёл и шёл, шёл обратно, на запад – прорываться одному через перевалы Железного Хребта могло оказаться чистым самоубийством. Отцы-инквизиторы, оказывается, вовсе даже не дураки. Каким-то образом они выследили его и спутников; неужто он был прав и Наследство Салладорца на самом деле притягивает Святую Инквизицию, как мёд – мух?
В таком случае оставалось только попросить Тьму послать Атлике быструю и лёгкую смерть от меткой стрелы.