Хранитель персиков
Шрифт:
– Ты уверен, что успеешь к юбилею? Он ведь уже в следующем месяце.
Колин взял ее руку в свою и крепко стиснул. На глазах у Пэкстон снова выступили слезы.
– Обещаю, мы все успеем.
– А вот и шампанское! – возвестил отец, грузно поднимаясь по лестнице из погреба. Брат с сестрой дружно вздохнули и поплелись в кухню.
Этим вечером Женский общественный клуб заседал в «Лимонном дереве» – коттедже Кирсти Лемон. И Пэкстон подумала, что сегодня вид коттеджа полностью оправдывал его название. Дорожку, ведущую к дому, освещали бумажные фонарики с вырезанными на них лимонными дольками.
В листве подстриженных
Пэкстон подошла к двери и постучала. Выпив с родными шампанского, она затем переоделась, сменив повседневный костюм на светлое платье и туфли на каблуках, и уехала одновременно с братом. Родители даже вышли на улицу, чтобы помахать им на прощание.
Ей открыла Кирсти. Эта брюнетка с короткой стрижкой и миниатюрными руками обладала удивительной способностью вызывать обман зрения: любой человек рядом с ней мгновенно увеличивался в размерах. Пэкстон при росте пять футов десять дюймов была как минимум на восемь дюймов ее выше и на пятьдесят фунтов тяжелее. На фоне Кирсти она казалась себе настоящей великаншей, но ничем не выдавала своего смущения: в присутствии подруги никогда не сутулилась и от каблуков не отказывалась. Не к лицу президенту клуба подобные компромиссы.
– Привет, Пэкс. Заходи. Ты что-то сегодня припозднилась.
– Да, прости. Колин приехал раньше времени. Мы немного поболтали, – объясняла Пэкстон, следуя за хозяйкой дома. – А ты как?
Кирсти защебетала что-то про мужа (который, если верить ей, был просто идеальным), про их прелестных мальчишек – такие проказники, никакого сладу с ними! – и про то, как потрясающе работать агентом по недвижимости на полставки.
Они вошли в гостиную. Там на складных стульях, установленных ровными рядами посреди комнаты, уже сидели двадцать четыре участницы клуба. Некоторые держали на коленях тарелки с угощениями: горками куриного салата с лимоном, ватрушками с начинкой из лимона и брокколи и крошечными лимонными меренгами. В глубине гостиной за маленьким столиком шептались три девочки-подростка в нарядных платьях. Их называли Ростками. Матери Ростков, представительницы клубного комитета, тщательно подготавливали себе смену в лице дочерей. Все прекрасно понимали, что здесь тебе рады, лишь пока ты молода. Потом придется покинуть клуб, а твое место займет твоя дочь. Как правило, обеспеченные женщины Юга очень горды и не терпят даже мысли о том, что кто-то может стать им достойной заменой или превзойти их по красоте. И только их дочерям позволительно сделать и то и другое, ибо дочери – их главное богатство, неиссякаемый источник силы.
Пэкстон с улыбкой приблизилась к столику и раздала девочкам пакетики с шоколадом. Она каждый раз приносила им гостинцы, надеясь, что особое внимание со стороны президента клуба поможет Росткам не чувствовать себя лишними на этих собраниях. Девочки с жаром ее обняли. Раньше Пэкстон думала, что к тридцати годам обзаведется собственной семьей и будет, как и подруги, наряжать дочь и приводить ее сюда. Она желала этого всей душой, и ее мечты иногда воплощались в снах, таких правдоподобных, что, пробуждаясь, Пэкстон обнаруживала на шее и запястьях красные пятна – следы от жесткого кружева свадебного платья. Она встречалась с разными мужчинами, но ничего, кроме разочарования и отчаяния, они в ней не вызывали. Как бы ей ни хотелось выйти замуж, она никогда не свяжет свою жизнь с нелюбимым человеком.
Не притронувшись к закускам – как, впрочем, и всегда: некоторые и без того неодобрительно посматривали на ее широкие бедра, – Пэкстон направилась к трибуне. Она шла сквозь ряды, здороваясь со всеми, как вдруг ей показалось, что по комнате пробежал едва слышный заговорщический шепот. Отмахнувшись от мимолетного наваждения, она поднялась на трибуну.
Разложив перед собой блокноты с записями, Пэкстон начала:
– Итак, прошу внимания. Сегодня у нас много работы. Во-первых, ответы на приглашения льются рекой. Во-вторых, Мойра предлагает открыть «Хозяйку» раньше – для того, чтобы пожилые гостьи, живущие за городом, могли заблаговременно расположиться в номерах и не спеша подготовиться к празднику. Но сначала вспомним итоги предыдущего заседания. Стейси, тебе слово.
Стейси Хёрбст встала, листая блокнот. С недавнего времени она красила волосы в рыжий, и, хотя все наперебой твердили, что им не хватает ее каштановых волос, рыжий цвет шел ей намного больше. Несмотря на это, Стейси подумывала вновь стать шатенкой – она всегда доверяла мнению окружающих.
Стейси нашла нужную страницу, вздохнула – и неожиданно для всех выпалила:
– Я ворую помаду в аптеке. Не могу удержаться. Бросаю в сумочку первую попавшуюся и ухожу. Мне нравится думать, что у меня есть тайна, о которой вы даже не догадываетесь. – Она ис-пуганно прикрыла рот ладонью.
Пэкстон вопросительно взглянула на Стейси, но сказать ничего не успела, потому что Онор Редфорд, предыдущий президент клуба, громко за-явила:
– С тех пор как мужа уволили, я все время боюсь, что не смогу платить членские взносы и вы перестанете со мной общаться.
Мойра Кинли повернулась к соседке:
– Знаешь, почему я люблю повсюду бывать вместе с тобой? Потому что на твоем фоне я кажусь еще красивее, а это дает мне уверенность в себе.
– Я заказала ту пристройку к дому только для того, чтобы вы мне завидовали.
– А я действительно увеличила грудь.
– А я знаю, что у тебя проблемы с мочевым пузырем, но всем говорю, будто ты страдаешь булимией – поэтому и бегаешь так часто в туалет.
В гостиной поднялся дикий гвалт. Женщины выкрикивали все новые и новые признания, одно другого невероятнее. Пэкстон взирала на них в полном недоумении. Сначала у нее возникла мысль, что это розыгрыш. Наверное, кто-то из участниц клуба решил, что любопытно будет посмотреть, какова вечно невозмутимая Пэкстон в гневе. Но потом она поняла, что розыгрышем здесь и не пахнет. Ее подруги явно паниковали, а в их глазах читался неподдельный ужас. Все тайны, которые они так тщательно скрывали, вдруг хлынули на поверхность, и остановить этот поток было невозможно.
– А ну-ка тихо, – приказала Пэкстон. – Успокойтесь немедленно.
Ее слова потонули в оглушительном оре.
Тогда Пэкстон вскочила на стул, хлопнула в ладоши и завопила:
– Эй! Прекратите! Да что с вами такое?
Это возымело действие: ее наконец-то заметили – и в комнате воцарилась тишина. Пэкстон спустилась на пол. Она внезапно ощутила, как все тело начинает зудеть от странного нетерпения. Окружающие предметы изогнулись, словно отраженные в кривом зеркале, и Пэкстон усиленно заморгала, пытаясь прогнать иллюзию. Зуд становился невыносимым. Еще чуть-чуть – и она во всеуслышание объявит, что влюбилась в человека, с которым ей ничего не светит. Ну и пусть это главный секрет ее жизни – если она сейчас же не обнародует его, то просто умрет на месте!