Хранитель персиков
Шрифт:
Уилла задержалась у поста медсестер, чтобы узнать, не оставил ли лечащий врач каких-нибудь рекомендаций, и заодно договориться насчет персиков.
Затем она надела темные очки и шагнула в широкий, выложенный кирпичом дворик, залитый ярким солнцем. Она направилась к парковке. Солнечный свет, отраженный стеклами машин, ослеп-лял, поэтому Уилла не сразу заметила, что кто-то движется ей навстречу.
Перед ней вдруг выросла Пэкстон Осгуд в миленьком розовом платье и роскошных туфлях. Она была такой же высокой, как Колин, но, в отличие от брата, имела довольно пышные формы. Видимо, кто-то из ее костлявых предков-французов решил шокировать общественность и женился на хорошенькой, крепко сбитой молочнице, и вот, несколько поколений спустя, результат их союза в полную силу проявился в Пэкстон. С нею был бледный блондин в строгом костюме, который, несмотря на худобу владельца, сидел на нем просто превосходно. Поражала необычная красота этого человека: есть такие люди, глядя на которых зачастую невозможно понять, чего в них больше – мужского или женского.
Интересно, рассказал ли Колин сестре о про-шлой ночи? А вдруг Пэкстон до сих пор злится на нее из-за того любовного письма Робби Робертсу? Что она сейчас сделает: поздоровается или пройдет мимо, не удостоив ее вниманием? Уилла не знала, что и думать.
И меньше всего она ожидала, что Пэкстон улыбнется и воскликнет:
– Уилла, это ты! Здравствуй! Как я рада тебя видеть! Значит, ты бываешь здесь по утрам, да? Вот почему мы не пересекаемся! Ты получила мою записку? Я написала тебе, что хочу поздравить наших бабушек на торжественном приеме.
Руки Уиллы непроизвольно потянулись к голове, чтобы пригладить вьющиеся, торчащие во все стороны волосы. Свои Пэкстон, как обычно, собрала в аккуратный пучок на затылке. Эта женщина всегда и во всем была безупречна.
– Бабушка не очень хорошо себя чувствует, – ответила Уилла. – Она и меня-то не помнит, не то что клуб.
– Да, я знаю. Это очень грустно, – вздохнула Пэкстон. – Но я рассчитывала поздравить миссис Джексон с твоей помощью. Передать ей через тебя подарок.
– Да, но… кажется, у меня на этот вечер уже есть планы, – пробормотала Уилла.
– О, правда? – удивилась Пэкстон.
В воздухе повисло неловкое молчание.
Его нарушило вежливое покашливание Себастиана.
– Привет, Уилла. Приятно снова с тобой увидеться. Столько лет прошло.
– Привет, Себастиан. Говорят, ты теперь вместо доктора Костово.
Себастиан Роджерс был живым доказательством того, что перевоплощение, в силу которого верила Уилла, возможно. В школе она иногда вела себя так тихо, что ровесники зачастую даже забывали о ее присутствии, но Себастиану повезло намного меньше. Уилла обладала способностью становиться невидимкой, а вот Себастиану, с его-то внешностью, такое было не под силу. Его постоянно дразнили. А теперь только посмотрите на него: дипломированный стоматолог в шикарном костюме, который наверняка стоит не меньше, чем годовое обслуживание ее джипа.
– Когда я тебя видела в последний раз, ты ходил с накрашенными глазами и в длинном лиловом пальто с погонами.
– А когда я тебя видел в последний раз, тебя арестовывали за хулиганскую выходку с пожарной сигнализацией.
– Один-один. Заходи как-нибудь в «О Натюрель» на Нэшнл-стрит – угощу тебя кофе за счет заведения.
– Может, и зайду. Ты же была пациенткой доктора Костово, ведь так? Надеюсь, ты продолжишь регулярно посещать кабинет стоматолога. Профилактика очень важна.
– А ты, я смотрю, настроен серьезно. Смерть кариесу и все такое, да?
Себастиан невозмутимо приподнял одну бровь:
– Совершенно верно.
Уилла рассмеялась и лишь сейчас заметила, что Пэкстон как-то странно на нее смотрит. Прекратив смеяться, Уилла перевела взгляд с Пэкстон на Себастиана, потом вновь на его спутницу.
– Что ж, мне пора, – сказала она наконец.
– До свидания, Уилла, – попрощался Себастиан.
А Пэкстон промолчала.
Пэкстон искоса наблюдала за Себастианом, пока они шли по коридору. Она тяжело топала на каблуках, в то время как Себастиан, в своих итальянских лоферах и с букетом гортензий в руках, двигался совершенно бесшумно.
– Не помню, чтобы в школе вы с Уиллой были особенно дружны.
– А мы и не были.
– Кажется, тебе она обрадовалась больше, чем мне.
– Это кодекс отщепенцев, – улыбнулся Себастиан. – Тебе не понять.
Пэкстон хотела спросить, что это еще за кодекс такой, но они уже стояли у бабушкиной двери.
– Ну что, леди, вы готовы к встрече с драконом?
– Нет, – честно ответила Пэкстон.
– Не бойся, я с тобой.
Себастиан положил руку ей на талию и слегка прижал к себе.
Они вошли в комнату, и Пэкстон осторожно приблизилась к кровати, на которой лежала Агата Осгуд. Пэкстон всю жизнь боялась бабушки как огня, но никому в этом не признавалась. Глядя на Агату, девушка с ужасом спрашивала себя: неужели и я когда-нибудь стану такой же?
– Бабуля Осгуд, – мягко позвала внучка. – Это я, Пэкстон. Ты спишь?
– А что – не видно? – огрызнулась Агата, не открывая глаз.
– Я сегодня с Себастианом.
Агата наконец соизволила взглянуть на посетителей:
– А, и модник здесь.
Пэкстон вздохнула, но молодой человек, улыбнувшись и подмигнув ей, ответил как ни в чем не бывало:
– Я принес вам гортензии, Агата. Вы ведь их любите.
– Это я и без тебя знаю. Только зачем вы упорно таскаете мне цветы? Мне, слепой, которая их все равно не увидит? Сколько раз я вам говорила: лучше принесите мне шоколадных конфет. Единственная осталась радость – и той лишают.
– Бабуля, но мама говорит, что сладкое тебе вредно.
– Много она понимает, твоя мама. Подай мне зубы.
– А где они? – спросила Пэкстон.
– Там же, где и всегда, – на столе, – раздраженно отозвалась Агата и села в постели. – Могла бы уже и запомнить. И с какой стати ты здесь? Сегодня не твоя очередь.
– Мне нужно рассказать тебе кое-что удивительное о «Хозяйке Голубого хребта», – ответила Пэкстон, оглядывая прикроватный столик.
– В «Хозяйке Голубого хребта» нет ничего удивительного. Держитесь от этого дома подальше. Там водятся призраки. И дай мне зубы.
Пэкстон потихоньку начинала паниковать.