Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
La gran puta. Однако теперь я понимал то, до чего не допирал раньше: на дом Гарпии оказывали страшное давление. В другой ситуации я смог бы реализовать программу типа внедрения гончарного круга. Но тут, куда ни сунься, обнаруживалось: боссы мафии вроде 2ДЧ и 9КК готовы начать войну за территорию. И теперь, после моего фиаско на муле, Клыкастый только и искал повода, чтобы продвинуть свою позицию. И его ждала победа.
Все безнадежно. Я оказался не на той стороне. Мне нужно бежать отсюда и пробраться к Оцелотам. Вот только: а) меня здесь не выпустят за дверь, не говоря уже о том, что там к дверям не подпустят; б) соратники ахау не поймут меня так хорошо,
Ой-ой.
Меня охватил страх: вдруг 2ДЧ прочел мои мысли. Я говорю об идее переметнуться в стан врага.
Бакаб смотрел на меня в упор. Но я не опускал глаз.
Поначалу я ждал, что сейчас он отдаст приказ убить меня. Но чем дольше продолжалась эта игра в гляделки, тем ближе мне становился 2ДЧ. Я почти любил его. Наверное, то был случай стокгольмского синдрома.
Должно быть, оказавшись в незнакомом месте, ты цепляешься за человека, который имеет хотя бы малейшее сходство с тобой, даже если он вознамерился тебя уничтожить. Может, на самом деле бакаб не такой уж и плохой парень. Я уверен, что он чувствует родство со мной, ведь в него внедрилась часть моего сознания…
Не расслабляйся. Успеешь еще почить на лаврах. Хуже того, что он сделал с тобой, ты в жизни не испытывал. Ты об этом забыл?
— Привяжи свой уай на ночь, — пробурчал 2ДЧ. В смысле: «Только давай без глупостей». Правда, он сказал это не без юмора.
Опа. Ладно, меняем тему.
— Не сыграть ли еще партию? — спросил я.
И заявил, что хочу попробовать порошок Старого Солильщика еще раз. С целью узнать, в самом ли деле 11 Вихрь может найти меня, и выяснить, что должны теперь предпринять Гарпии в связи с хипбольным матчем. Я не стал сравнивать себя с 7 Шипом, но, разумеется, намекал на свое превосходство.
Бакаб ответил, что несколько дней я не должен принимать прах Старого Солильщика.
«Надо укрепиться», — сказал он. И растолковал: чтобы увеличить дозировку, нужны годы. Но даже если я разовью в себе резистентность, то не узнаю столько, сколько знает 11 Вихрь. У игры были тайны, неведомые малочерепным складывателям, а многочерепные обычно не раскрывали секретов. Цари не желали, чтобы их домашние складыватели плодили слишком много учеников, потому что кого-нибудь из них мог захватить враг. Большинство игроков, даже те, что родились в майяских городах, обучались в Тамоане, и каждый к’атун лишь несколько мастеров покидали этот город.
Тамоан? Я не знал этого названия, но в памяти Чакала оно вызвало ассоциацию — триаду громадных пирамид.
2ДЧ поведал, что из тридцати двух известных ему девятичерепных складывателей восемнадцать находятся в Тамоане. Остальные четырнадцать рассеялись по разным царским домам Мезоамерики. И если кто-нибудь из них не согласится учить меня, то я никогда не достигну столь высокого уровня. Впрочем, по мнению бакаба, мне ничего не светило в любом случае, так как я уже слишком стар.
Я дал знак, что понимаю. Черт побери.
— Даже если бы ты уговорил кого-то давать тебе уроки, то все равно ничему не смог бы научиться, — занудствовал он. — На каждого девятичерепного складывателя приходится четыре сотни, но им никогда не добраться до вершин мастерства.
Ерунда, подумал я. Уж я-то справлюсь. Но вслух ничего не сказал.
И даже если бы я оказался способным учеником, продолжал он, я бы не смог играть с девятью камнями без долгих лет практики. В основном игроки высшей категории — люди старше сорока. Хотя, добавил он, некоторые игроки-женщины были моложе.
Я спросил почему.
— Старый Солильщик больше дружит с женщинами, — пояснил он. — Так говорят.
Да уж, подумал я, либо правда дружит, либо у них с мозгами получше.
У бакаба, по его словам, оставалось совсем немного Солильщика, да и порошок к тому же выдыхался. Дело было не столько в дозе, сколько в свежести. Свойства зелья не улучшались со временем. А Оцелоты не позволят 2ДЧ заполучить новую порцию. Вероятно, у них самих иссякли запасы.
— И к тому же, — съехидничал он, — 11 Вихрь все равно найдет тебя раньше. Чтобы обхитрить девятичерепного, нужно самому быть таким.
Это не прибавило мне оптимизма, но звучало, признаюсь, убедительно. По разрядам в шахматах или го можно заранее предсказать результат. Если, скажем, у вас первый профессиональный дан игрока в го, то ваши шансы победить игрока девятого дана — один к тридцати. И хотя я чувствовал себя во время последней схватки один на один просто великолепно, играл я всего с одним бегунком. Я не мог себе представить, как буду кидать четыре, не говоря уже о девяти.
Гм. Кстати, если уж об этом зашла речь, я давно хотел спросить кое о чем…
— А что, 11 Вихрь — единственный девятичерепной в Ише? А как насчет той женщины в Кодексе — ахау-на Кох?
— Я видел ее в книге в твоем черве, — сказал 2 Драгоценный Череп. — К’аана’обол госпожи Кох приходится мне е’та’ ташоко’ обо л’та’ташоко.
То есть ее старейший дядюшка по материнской линии был единокровным братом дедушки по материнской линии троюродного брата 2ДЧ. Хорошо, что мы это выяснили.
Он сказал, что госпожа Кох родилась двадцать восемь солнечных лет назад в деревне, что расположена примерно в двух jornadas [595] к северу от Иша. Ее семья принадлежала к одной из ветвей царского дома Лакамха, или Паленке, и они находились в родстве как с Оцелотами, так и с Гарпиями. Кох имела одиннадцать пальцев на руках — а это признак солнцескладывателя. Когда ей исполнилось семь, Оцелоты отправили ее и нескольких других детей из высокопоставленных майяских семейств в лагерь Сотрясателя Звезд в Тамоане. И такое же число ребятишек из семейств высокопоставленных ту’ников Сотрясателя Звезд, то есть жертвоприносителей, или жрецов, в буквальном переводе «кормителей», отослали из Тамоана в майяские города. Эта система гостей-заложников напоминала программу обмена студентами. Большинство учеников майя звезд с неба не хватали и через несколько лет возвращались домой, но Кох стала одной из сорока солнцескладывательниц в Общине Сотрясателя Звезд. Ее деревня тем временем была поглощена Ти’калом, а семья захвачена в плен. 2ДЧ не знал, убили ли их или все еще держат в заложниках.
595
Днях пути ( исп.).
— В Кодексе написано, что госпожа находится в Ише, — уточнил я.
2ДЧ не согласился со мной. Он прочел в моих воспоминаниях книгу, и там говорилось только, что она из Иша.
Черт побери. Да, я припомнил, что глиф показался мне двусмысленным. Проклятье. Еще одна ошибка в гранд-параде сокрушительных просчетов. Майкл Вейнер предположил, что она находится здесь. Идиот.
— А что вы знаете насчет игры в рукописи? — спросил я.
— У меня есть ее копия, — сказал 2ДЧ. — Хотя госпожа играла для Оцелотов.