Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
— Могу дать тебе никотиновую конфетку.
— Нет-нет, спасибо. Хочешь пастилку?
— Знаешь, мне не хочется тебя разочаровывать, но большинство людей не едят пастилок. По крайней мере, не едят их вот так — из пакетика.
— Правда? А их ведь продают тоннами.
— Продают для… а-а, ладно.
— Ты думаешь…
— Так ты все еще на… Извини, — сказала она. — Я тебя перебила?
— Что? Да нет, ерунда.
— Нет-нет, продолжай.
— Да я ничего не говорил. Что ты хотела спросить?
— Ты все еще на контракте?
—
— Я, конечно, понимаю, там не совсем «Плаза Атени», [800] но если бы ты вернулся туда, было бы здорово.
— Вернуться в Стейк?
— Да. На олимпийский комплекс. Конечно, там ничего особого не предвидится, просто Линдси хочет устроить открытие Гиперчаши.
— Уже? Работы закончились?
800
«Плаза Атени» — отель в Париже недалеко от Елисейских Полей.
— Нет, но они снимают фильм для МОКа, а потому он хочет сделать это с помпой.
— Я туда очень скоро собираюсь, — сказал я.
Гм. Зовет в Стейк. Хочет ли она снова быть со мной или господа из АР желают, чтобы я был под присмотром? Как-то не складывался у нас разговор. Между нами словно выросла стена. Может, мне и правда лучше вернуться. Только если бы я и в самом деле был ей нужен, ну, для всяких таких дел, она бы меня под столом ножкой потрогала. Верно ведь? Черт, я словно все еще в начальной школе со своими комплексами. Вот почему я так ненавижу межличност…
— А еще, знаешь, Линдси работает над тем, чтобы убрать солдат с площадки в Ише, — сообщила Марена. — Так что мы очень скоро сможем туда вернуться. Даже вполне легально.
— Правда? — спросил я. — Даже несмотря на стычки с Белизом?
Си-эн-эн только сегодня утром сообщало, что артобстрелы через Рио-Сарстун продолжаются.
— Так мне Ларри сказал. Мы ведь теперь герои дня — не забывай.
— Да, я, конечно же, поеду.
— Отлично.
Я допил свою кофейную бурду, поерзал на стуле, оглянулся. Она тоже забеспокоилась и завертела головой. Где-то лаяла собака — такой знакомый лай. День становился липким и душным.
— И какие у тебя планы кроме этого? — спросила она. — Я имею в виду — долгосрочные.
— Не знаю. Сегодня прикупил еще несколько зерновых фьючерсов. Мне еще предстоит сделать полный круг и получить двести миллиардов долларов. [801]
— А не хочешь заняться таким бизнесом, как путешествия во времени?
801
Имеется в виду игра в «Монополию», в которой игрок получает возможность покупать собственность только по прохождении полного круга от начального поля.
— Я хотел обождать немного, чтобы подготовиться заблаговременно.
— Вот как? Ну да.
— Ага. Вот только знаешь, если бы такое могло случиться, то мы бы об этом уже знали.
— Объясни-ка.
— Если бы путешествия во времени в сколь-нибудь крупных масштабах случались в будущем, мы бы встречали гостей оттуда.
— Может, это слишком дорого там, в будущем, — сказала она.
— Ну, знаешь, телевидение тоже стоило недешево. Проекция через «кротовую нору» сейчас зашкаливает по деньгам, но через двадцать лет, как говорится, выйдет в тираж, и все захотят попробовать. Технология не стоит на месте.
— А вдруг… эти люди среди нас, только они это не афишируют.
— Почему? Не лучше ли было бы, если бы они могли предупредить нас об опасностях?
— Да ведь Таро говорил, ты же помнишь, — такое невозможно из-за этой проблемы дядюшки.
— Это называется парадокс дедушки.
— Верно.
— Ну да, — сказал я. — Но знаешь, в далеком прошлом эта проблема представляется довольно мизерной. А поэтому люди из будущего вполне могли бы заявиться сюда и не столкнуться тут с особыми трудностями.
— А если внедрение в чужие головы объявят незаконным? Ведь, по существу, это убийство.
— Конечно, но… Допустим, закон приравнивает к убийству путешествия во времени и уничтожение чьих-то воспоминаний. Но разве запреты остановят всех? Тем более беглецы будут за пределами досягаемости властей. Так что люди все равно захотят возвращаться в прошлое.
— Пожалуй, — сказала она и отпила полпорции виски.
Я услышал автомобильные гудки, на которые минуту назад не обращал внимания, и подумал: а если бы они воспроизводили птичьи крики, как бы их воспринимали люди? Казались бы им эти звуки красивыми? Наверное, нет.
— Или пришельцы внедрялись бы в сознание тех, кто скоро должен умереть, а потом помогали бы их семьям, как-то компенсировали потерю… Проблема решаема, на самом деле.
— Значит, ты полагаешь, что наших потомков здесь нет, потому что нет будущего?
— Ну… не знаю, — пожал я плечами.
Она отпила глоток «Фиджи». Пауза.
— Извини, — пробормотал я. — Ты, должно быть, думаешь о Максе.
— Да.
— Может, есть другое убедительное объяснение. Да что там, наверняка есть. Извини.
— Нет, это ты меня извини, — вздохнула она. — Я такая сумасшедшая мать.
— Очень хорошо. Это делает тебе честь.
— Тут дело вот в чем, — протянула Марена, — когда у тебя есть ребенок, он для тебя бесценен. Вот кто-нибудь… инопланетянин, божество, кто угодно приходит к тебе и говорит: «Слушай, если ты отдашь своего ребенка, я дам вам средство от рака, сделаю всех бессмертными, покончу со страданиями во Вселенной», а ты ему все равно говоришь: «Нет, спасибо, не надо».