Хранитель света и праха
Шрифт:
— Спасибо, что зашел.
— В нужное время и в нужное место.
Он сделал вид, что не заметил протянутую ему руку, и коротко поцеловал ее в лоб, прикосновение его губ было нежным.
— Похоже, будет шишка, — заметил он.
— Неважный из меня боец, — вздохнула она.
— Поединок поединку рознь, Миа, — возразил он, — то, чем ты занимаешься в доджо, — это как вода из родника, чистое искусство. А на улице — там совсем другое дело.
— Но это случилось не на улице, это случилось у меня дома.
— Собственный дом часто бывает наиболее опасным местом, потому что здесь мы чувствуем себя защищенными. Мы расслабляемся и теряем бдительность.
— Наверное.
— Ты испугалась?
Она на мгновение задумалась.
— Нет, все произошло слишком быстро. Страх — это предчувствие того, что должно произойти, а не само событие.
— Да, похоже на то, ты права.
Она смотрела, как он пересекает двор. Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, которая должна была вывести его на улицу, он обернулся и посмотрел на нее, стоявшую в дверном проеме.
— Спокойной ночи, Миа. И сладких снов. Ты их заслужила.
ПОХИТИТЕЛЬ
Мы живем только раз, но если все сделать правильно, то и раза достаточно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Стрекоза ассоциируется с иллюзией, магией, видениями и снами. Это тотем бога Хиро, покровителя воров.
Хиро, с его скупым сердцем и фокусом со стрекозами, целый рой которых он прячет в складках плаща. Попадая в дом своей жертвы, он выпускает стрекоз. Их прелестные, поблескивающие крылышки так ослепляют домочадцев и приводят их в такой восторг, что они даже не замечают, что их грабят.
Красота может быть очень коварной. Красота и правда — далеко не одно и то же. Красоту можно использовать для того, чтобы поймать свет…
ПУТЬ: ЖЕЛТЫЙ ДРАКОН
Темный свет: Dir. SI3, Frc: 1 Time: 6, SUs K5 PC
Белый свет: LU2
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Наступило прекрасное лето. Длинные светлые дни и короткие теплые ночи, когда на небо цвета имбирного эля поднимался светящийся лунный серп. С каждым вечером этот малюсенький осколок света становился все больше, пока однажды, выйдя на улицу, Миа, Ник и Эш не обнаружили, что он превратился в большую желтую луну, как из сказок.
Как это произошло? Как человек, который еще недавно был совершенно ей незнаком, так быстро сделался неотъемлемой частью ее существования? Тот день, когда он появился, чтобы вырвать ее из грубых рук Арта, стал поворотной точкой. Спустя всего несколько часов после его поступка Миа уже даже мысли не допускала, что Эдриан Эштон может исчезнуть из ее жизни. Почему она совсем недавно думала, что его трудно понять? Почему испытывала к нему враждебность?
Двое мужчин. Она уже не могла думать о них по отдельности. Она закрывала глаза и видела их рядом, один темный, другой светлый. Ник — голубоглазый, кудрявый, крепко сложенный, ниже, чем Эштон. Эш — с его изящными руками и прекрасным телом. Она представляла, как стоит у пагоды в парке, а они оба бегут к ней. Капельки пота поблескивают у них на руках и на лбу. Зубы сверкают ослепительной белизной на загорелых лицах. А затем они внезапно налетают на нее — полные рвущейся наружу всеподавляющей силы. Перебрасываясь шуточками, они, играючи, хватают ее, подбрасывают вверх, раскачивают, как на качелях, придерживая за талию. Ослепительный красный свет солнца брызжет ей в глаза, и она сжимает веки, чтобы спастись от головокружения.
Сначала она составляла им компанию во время бега, но наступил такой день, когда ей пришлось прекратить это и только наблюдать за тем, как они тренируются. Ей стало трудно выдерживать их долгие кроссы. Щурясь от солнца, она прикрыла глаза ладонью и смотрела, как они отдаляются от нее. Ей стало грустно.
Ник заметно менялся. Его тело становилось упругим и мускулистым. Наблюдая, как он тренируется в доджо, она была поражена его сосредоточенностью. Однажды Чилли сказал ей, что, согласно буддистской философии, когда ученик готов принять своего учителя, тот обязательно появится. Эш, вне всякого сомнения, появился вовремя. Даже теперь, когда была пройдена лишь половина пути, Миа ясно видела, что Ник подготовлен гораздо лучше, чем перед предыдущими поединками.
Это было лето красоты и дружбы. Она даже задавалась вопросом, будет ли она вспоминать эти дни, когда состарится. Вернет ли она в памяти время, когда все они были молоды, уверены в себе и полны неугасимой энергии. И будут ли эти воспоминания так же ярки и жизнерадостны, или время иссушит их, превратив в пепел. Если бы только можно было остановить время. Иногда Миа ловила себя на том, что, тренируясь в доджо, под аккомпанемент голосов, смеха, окруженная постоянным движением, она испытывает желание остановить течение времени, и желание это настолько велико, что у нее даже дух перехватывает.
Спустя несколько недель, когда ночи стали холоднее, а дневной свет сделался не таким ярким, она вернулась в памяти к этим месяцам и поняла, что она просто оказалась в плену у красоты и та играла ее чувствами. Красота может коварно просочиться под все уровни защиты, которые ты выставляешь, и сделать тебя очень уязвимым. Яркое солнце отбрасывает глубокие тени.
— Это самцы.
Миа взглянула в сторону, куда смотрел Эш. Множество стрекоз плавно парили над водой, присаживались на камыши и снова взмывали ввысь. Их прозрачные крылышки поблескивали на солнце.
— Откуда ты знаешь? — удивилась она.
— Самки не так ярко окрашены. Давай присядем здесь, под деревом, — он указал рукой в тень, — и посмотрим, как Ник справится.
Миа перевела взгляд на Ника — он медленно входил в воду. На нем были высокие болотные сапоги. Вид Ника с удочкой в руке казался ей чем-то невероятным. Рыбалка — это своего рода шик, достояние богатых, что-то из разряда дорогого виски и твидовых костюмов. Именно в такие моменты она совершенно четко понимала, что в Шотландии Ник приобрел привычки, которые совершенно ей чужды.