Хранитель талисманов II
Шрифт:
Никита накрыл на стол, усадил маму, налил ей чаю с травами.
– Я просто хотел её порадовать, – серьёзно сказал он.
– Не мог выбрать кого-нибудь не такого заметного? Не девочку четырнадцатилетнюю?
– А кого? – удивился Велехов. – Подарить её отчиму ящик водки? Пусть упьётся до смерти? А вообще ты права, это будет лучший подарок их семье.
– Почему ты такой злой?
– Я злой? – удивился Никита. – Я как раз добрый. И считаю, что надо помогать хорошим людям.
Елена вздохнула:
– Ты стал максималистом. Либо белое, либо чёрное.
– Нет,
– Ты словно на войне.
Велехов замер.
– Да, – Елена ухватилась за реакцию сына. – Наташа – мирный житель, которого ты защищаешь. Но остальные люди, словно враги! Её отчим, например!
Никита улыбнулся, потом не выдержал, засмеялся.
– Что? – не поняла мама.
«Мои враги долго не живут», – подумал он, но вслух сказал: – Ничего. Я всего лишь считаю, что нельзя потакать глупостям. Может, это и чересчур категорично. Нельзя не вмешиваться, когда речь идёт о жизни ребёнка и нельзя всерьёз обращать внимание на бред людей, которым просто нечем заняться.
– Ладно, – Елена подняла руки в знак примирения. – Сдаюсь, переубедить тебя не возможно. Буду пользоваться правом матери. Будь добрее к недостаткам других. Для меня это важно и я не хочу, чтобы о моём сыне говорили плохо.
– Хорошо, – Никита кивнул. – Я буду стараться.
Но оказалось, что сдержать это обещание будет трудно. Сначала всё шло неплохо. Дни недели летели спокойно, ночи стремительно. Наташа постоянно дежурила у окна, высматривая своего странного нового друга, даже вышла пару раз его позвать. Велехов конечно не пришёл, чтобы лишний раз не доводить до обморока. Мама приезжала каждый день, для вида сразу начинала обсуждать какие-то проблемы. Соседи успокоились. Наконец-то дошло всё доброе, что сеял Никита. Оценили ухоженный двор и белоснежные стены в подъезде. Стали вежливо здороваться, называть сыночком, при этом, правда, не перестали сплетничать о Наташе.
Отчим Наташи пришёл на разборки. Долго выяснял, что у соседа с его дочерью. Надо же! Дочерью! Чуть позже стало всё понятно. Мужик заявил, что если ему сейчас не компенсируют моральный вред крупной суммой денег, он заявит в полицию от имени Наташи об изнасиловании. Никита вежливо, поскольку Елена стояла рядом, сообщил отчиму, что ради собственного блага, ему стоит отказаться от подобных мыслей. Мужик задумался, ушёл.
Велехов жил в мыслях о предстоящем отъезде и впереди было самое тяжёлое – как-то объяснить маме, почему он должен снова её покинуть. Иногда, конечно, хотелось рассказать ей и позвать с собой, но он понимал, что принять Рилеву, Ивана, да и его самого, в их новом для неё свете, будет трудно.
Но всё хорошее закончилось в один миг. Выйдя рано утром на улицу, Никита увидел Наташу. Девочка сидела на лавке, обняв себя руками и дрожа. Сразу было ясно, что она тут уже давно. Замёрзла. Увидев Никиту, отвернулась, и при этом стал заметен синяк на шее.
Велехов подошёл.
– Уйди, – тихо сказала Наташа.
– Отчим? – спросил Никита.
Девочка отрицательно покачала головой:
– Собутыльники.
– Он
– Не надо, – Наташа покачала головой.
Велехов присел рядом с ней, отвёл ворот кофточки. На девочке живого места не было.
– Не надо, – повторила она, но уже другим голосом, и быстро освободилась от руки парня.
Как много это сказало. В Никите закипела злость.
– Надо деньги, – прошептала Наташа, – мама в больнице, опять откачивают.
– Он решил заработать на тебе, – понял Велехов. – Ты ушла? Успела?
– Да, успела, – девочка вдруг резко развернулась к нему лицом, оглядела, сглотнула: – Но деньги и правда нужны. У тебя есть… Если хочешь, я могу с тобой… только не с ними.
– Ох… – зарычал Никита. – Вставай, пошли.
Наташа вздрогнула, испуганно сжалась. Велехов шёпотом выругался и уже громко сказал:
– Да не ко мне. В больницу поедем, к маме твоей.
Через час они оба шли по больничному коридору. Никита отправил девочку в палату, сам прошёл по врачам. Быстро договорился, чтобы мать подольше не выпускали, промыли её основательно, лучше с переливанием крови. Всю дорогу назад Наташа молчала, но, поднимаясь в квартиру, не выдержала.
Она сама остановила Никиту со словами:
– Можно, я у тебя переночую?
Хотя до ночи было ещё очень долго, Велехов утвердительно кивнул. Девочка прискакала через пять минут со всеми вещами, сразу заняла ванную на час. Она ещё купалась, когда приехала Елена. Вид выходящей из ванной комнаты Наташи её впечатлил. Одетая в рубашку Никиты, девочка открыла дверь, весело сказав:
– Я есть хочу!
И на этом тоже застыла, глядя на Елену. Потом пришлось выслушивать долго и доказывать, что ничего здесь не было. Елена в результате всё поняла правильно, но первым делом задумалась о сплетнях.
Наташе было глубоко наплевать на мнение соседей по поводу её пребывания у молодого симпатичного мужчины, но Елена всё-таки уговорила её вернуться домой на следующий день. Рано утром, когда девочка ещё спала, Никита поднялся наверх, позвонил в квартиру. Покачиваясь и потирая опухшие глаза, отчим открыл дверь, и уставился на парня вопросительно.
– Тебе не интересно где твоя дочь? – мрачно спросил Никита.
– Наташка мне не дочь, ты чё не в курсе? – до сих пор полупьяный мужик злобно оглядел соседа.
– Она придёт домой, – мягко произнёс Велехов, – и ты никогда больше её не ударишь.
Отчим удивлённо хлопнул глазами.
– В эту квартиру ты больше никогда никого не приведёшь.
– Ты чё?..
Он не успел закончить. Горло и звук вместе с ним намертво перекрыли пальцы Никиты. Изо рта потекла слюна, которой некуда было уходить.
– Когда вернётся её мама, – мягко продолжил Велехов, – ты тоже никогда больше её не ударишь.
Ноги мужика оторвались от пола, из горла вырвался хрип, и глаза налились кровью из-за лопающихся сосудов. Никита молчал, слушая, как сердце человека в отчаянной попытке удержать жизнь, с болью бьётся в груди. Это ощущение запоминается надолго. Каждый удар равен шагу смерти. Когда она подходит, каждый из нас знает, что вот этот удар, который сейчас будет… последний.