Хранитель трона
Шрифт:
– А зачем?
– Драться будем. Хочешь драться?
– Нет, – замотал головой король, – не хочу.
– Тогда собирайся и уходи без драки. Тебе не место на троне.
– Куда же я пойду?
– Да куда хочешь. Только что бы я тебя больше не видел. Так что, сам уйдешь, или все-таки возьмешь в руки меч, и мы решим спор так, как его решали наши предки?
– Возьму меч, – кряхтя и стеная сказал «Кванат».
– Хоть что-то в тебе осталось, – одобрительно прогудел Титар, принимая от своих слуг здоровенную секиру на длинной ручке.
С уважением посмотрев на секиру, Гартош
– Ты где взял такого красавца?
– От предков остался, – неуклюже взмахнув мечем, ответил «Кванат».
– Меч здесь оставишь! Если живой останешься.
И Титар первый нанес удар. «Кванат», бестолково отмахнувшись, с криком отскочил в сторону. Секира врезалась в пол, и по залу разлетелись крошки мрамора.
– Бегай не бегай, все равно мой будешь, – процедил Титар, и вновь бросился на соседа.
После трех, четырех богатырских замахов, Титар стал дышать с отдышкой, видимо и у короля Заркании не было в последнее время боевой практики. «Кванат» же напротив, стал оживляться. Увидев, что Титар, несмотря на свою медвежью силу, довольно таки неуклюж, невысокий и полненький король Литерии шариком покотился вокруг грозного соперника, успев кольнуть его кончиком меча в могучий зад.
Вельможи Литерии радостно загалдели, среди спутников же Титара началось недовольное брожение.
– Кончай его Титар! – крикнул здоровяк, чем-то неуловимо похожий на короля.
А конфликт ширился. Зловещего вида маг Заркании решил помочь своему королю, и наслал на его соперника страшное заклинание. Которое впрочем не достигло адресата – маг Литерии оказался не так уж прост, и переправил заклинание в другого короля. Титара выгнуло дугой, и воспользовавшись ситуацией, «Кванат» ткнул мечем в его обьемистый живот. Кишки он сопернику не выпустил, но королевская кровь стала обильно заливать пол вокруг раненого.
Озлобившийся маг Заркании напал на своего литерийского коллегу и между ними завязалась нешуточная борьба. И спутники Титара, и литерийсие вельможи, предпочли держаться подальше от летающих шаров и хлещущих молний.
Воспользовавшись тем, что на него не обращают внимания, из коридора, в котором не горел ни один светильник, выбрался вооруженный внушительной дубиной шут Хряс, он же Алькон. Шустро подбежав к задним рядам зарканийцев, он врезал троим из них между ног, и, бросив дубинку, умчался обратно в коридор. Пострадавшие, с перекошенными от боли и злости лицами, бросились за карликом. Не успела темнота поглотить последнего из преследователей, как тут же раздались звуки схватки. Через минуту из коридора вновь появился «Хряс», со злорадным видом вытирающий окровавленный кинжал, что в его руках выглядел как меч.
– Всех здесь положу, – зловеще пообещал он.
На карлика набросились сразу четверо. Но странный шут оказался на удивление ловким, неизменно уходя от ударов и безжалостно полосуя соперников.
В схватке королей удача так же не сопутствовала гостям. Достаточно поводив Титара, уже потерявшего много крови, «Кванат» подскочил и сильным ударом рассек противнику предплечье. Секира выпала из рук Титара и через секунду у его горла оказалось острие меча.
– Как тебя убить соседушка? – елейным голосом спросил Гартош. – Быстро, или растянуть удовольствие?
– Пощади, – прохрипел король-сосед.
– И какая мне с этого выгода?
– Я поклянусь на «Королевской правде» никогда не нападать на твое королевство.
– И все? – удивился «Кванат». – Когда я тебя убью, ты в любом случае больше на меня не нападешь.
– Я три года не буду брать дань с твоих купцов, – стараясь не смотреть на своих подданных, пообещал Титар.
– Десять, – тут же нашелся Гартош.
– Пять, – нашел в себе силы поторговаться поверженный король.
– Хорошо, пять, – после недолгого раздумия согласился победитель.
– Ты с ума сошел, братец! – заорал здоровяк, так похожий на Титара. – Ты обещал, что это королевство достанется мне!
– Попробуй взять его сам, – мудро посоветовал Титар.
– И возьму!
У «Кваната» появился новый соперник, молодой и более подвижный. Переждав пару особо сильных ударов, Гартош не стал затягивать схватку, и молниеносным ударом отсек противнику кисть правой руки. Заревев словно раненый медведь, брат короля зажал обрубок и бросился из зала.
В углу, Гнивер лупил своего соперника магическим жезлом, уже без всякой магии. Алькон зарезал троих и с идиотским, и от того жутким смехом, гонялся за остальными. Вскоре тронный зал наполовину опустел: гости покинули его, кто мог, конечно, а местные вельможи недоуменно переглядывались. Они ни как не ожидали такой прыти от своего короля, колдуна и уж тем более шута.
Снаружи, во дворе, все больше нарастал шум. Гартош с компанией поспешили туда же. Брату короля уже перевязали руку и помогли взобраться на лошадь. Кривясь от боли и баюкая руку, здоровяк призывал воинов отомстить за те унижения, что зарканийская королевская семья потерпела в этом богами проклятом королевстве. Воины потрясали оружием и уже были готовы идти на штурм, когда на выходе из дворца показалась наша троица. Площадь потряс возмущенный рев.
Поняв, что медлить больше нельзя, Гартош подал условный сигнал и деревянный забор, перегораживающий двор, упал. За забором, построившись для атаки, застыли сотни черных боевых единорогов с всадниками. Над площадью быстро установилась тишина, даже лошади перестали фыркать. И в этой тишине, визг короля резанул по ушам похлеще бритвы.
– Убейте этих зарканийских ублюдков! – толстенький «Кванат» кричал, брызгал слюной и топал ногами. – Принесите мне их поганые головы!
Передние ряды черной тысячи опустили копья и стали медленно набирать скорость. Передние же ряды зарканийцев ломанулись назад, расталкивая и пробивая себе дорогу сквозь не совсем понимающие ситуацию задние ряды.
Наконец, до всего титаровского войска дошло, в какую мясорубку они сейчас попадут. Паника мгновенно охватила всех до единого. Давка на выходе из площади выросла в несколько этажей. Люди и лошади смешались в одну кучу, крики боли и ужаса донеслись, казалось, до самых небес. Виктанийцы не торопились, они давали возможность противнику удалиться как можно дальше – трупы на площади не нужны были никому.