Хранитель времени
Шрифт:
На этот раз прихватила рюкзак. Тот самый, с которым в прошлой жизни мы катались на велике. Рюкзак напомнил о фотике. И я поставила его аккумулятор на зарядку, опасаясь, что в любой момент отключат электричество.
В аптеке лекарства ваялись как попало. Когда выбивали витрины, все вылетело на пол, вперемешку со стеклами. Осторожно, чтоб не пораниться, порылась в упаковках. Выбрать было нечего. Пришлось зайти за прилавок, по опыту я знала, что самые необходимые медикаменты как правило лежат рядом с кассой.
Бинты. Цитрамон, фталазол. Как
В рюкзак полетели лекарства от гриппа. Йод. Пластырь. Блин, что еще может мне пригодиться? Вспомнила про погасшие фонари. Если отключат электричество, будет фигово. Не костер же мне жечь в квартире? Свечи, керосиновую лампу и спички добуду завтра. Сейчас что-то неохота рисковать.
Путь преградили собаки. С виду полностью беспородные. Они обнюхивали мертвых людей. Зубами разрывали сумки, находили в них колбасу, кур и прочую несвежую пищу. Жрали. Грызлись. Изредка визг неся по переулку, отражаясь от стен домов.
Гриши во дворе не было. Это к лучшему. На меня сейчас и голубь мог напасть. Руки заняты, да и устала я очень.
Как я и предполагала – электричества уже не было. Газ тоже отключили. И воду тоже. Вот черт. А пить хочется. Потрясла чайником – немного воды в нем еще оставалось. Но ее даже не вскипятить.
Не веря самой себе, снова повторила напрасную попытку с прыжком. Вспомнила наш последний разговор с Голосом. Ну да – нужно просто подпрыгнуть, стоя на возвышении. Прыгала со стула, с кровати, забралась на шкаф и сиганула оттуда, чуть не заработав себе компрессионный перелом позвоночника.
Чуда не произошло.
Проверила аккумулятор в фотике. Решила, что буду снимать только днем, без вспышки.
Если я погибну, то кто-то потом его найдет и поймет, что тут происходило.
И тут я пожалела, что не взяла успокоительное в аптеке. Вот весело – фоткать ради потомков, которым достанется город, полный скелетов.
Рассвет был ярким. Солнце светило вовсю, предвещая отличный летний день. Потянувшись, я встала и прошлепала в туалет. Только нажав на кнопку смыва, вспомнила, что это чуть ли не последняя вода в доме. Но бачок уж опустел. Издав прощальное хрипение.
Гриша снова маячил во дворе, посматривая на мои окна. Не как потенциальный убийца, но все равное неприятно.
– Я за водой, – он приглашающее помахал руками, увидев меня в окне.
Вдвоем даже веселее. Две головы – четыре глаза. Вдвоем мы и воду найдем и керосинку добудем. Моя бабушка очень керосинки уважала. И у нас была такая лампа. Я даже помню, как ей пользоваться. Ничего сложного в ней нет.
– Ты с ножом? – Гриша округлил глаза.
– Я бы и от пистолета не отказалась. Но я совсем из него стрелять не умею.
– Научу. Пока идем, ты на мертвых поглядывай – у некоторых оружие было, – пояснил Гриша.
У него был список, пунктов на сто. И он даже маршрут составил. Я поразилась, как много
– Бочки нужны. Железные.
– Для чего? Воду хранить?
– И для этого тоже. Но в остальных я буду жечь мусор, – голосом любителя фильмов про катастрофы, признался Гриша.
Я сразу представила, как это будет выглядеть. Двор. Холодрыга, темная ночь, летит мелкий снег, огонь из пылающей бочки освещает бородатое Гришино лицо. Обветренное и совершенно немужественное. Суровая улыбка слегка меняет его черты. Он греет руки, поднося их к прогоревшей бочке. Наверное, рядом будет сидеть верный Маркел. Скорее всего лохматый и с огромными клыками. Когда Гриша бросит на пса мимолетный взгляд, Маркел замашет хвостом, мечтая, чтоб его отважный хозяин случайно коснулся его косматой шерсти.
– И запас дождевой воды тоже пригодится, – повторил Гриша, – Я отломаю кусок водосточной трубы и вода станет литься прямо в бочку.
Счастливо устроен его ум, он даже не допускает мысли о скорой гибели в беспощадной драке с таким же бедолагой. Скорее всего, Гришу завалят сегодня. До завтра он не дотянет. Это заметно по нервным судорогам, пробегающим по мышцам. Главное – чтоб на меня не кинулся. Но если нападет, огрею его по голове камнем или ножом зарежу. Я слабо представляла, как все это безобразие будет выглядеть, но если что – убегу. У меня ноги длиннее.
Мне казалось, что я не могу заболеть озверением. И еще – я чувствовала какое-то мерзкое превосходство над Гришей. Хотя он явно был гораздо практичнее меня.
Подумалось – если я выживу, стану другой, не то, что прежде. А то жила как ученая трава. Бестолковая и прилежная. А если помру? Та, что осталась там, в прежнем мире, заметит ли она мое отсутствие?
В магазине семян, где Гриша собрал все пакетики с фотками овощей для будущего огорода, на нас впервые напали. Я скучала, сидя на прилавке с лопатой в руке. А Гриша любовался своим будущим урожаем на картинках. Мы прозевали оба, когда из подсобки вышел гибэдэдэшник. В форме. С огромным тугим животом. Миновав меня, он с коротким рыком бросился на Гришу, метя в горло. Раааз – куча-мала на полу. Форменная фуражка покатилась по полу. Инстинкты сработали быстрее мозга. Я поняла что делаю, только когда начал вытирать лопату о спину с надписью ДПС. Она на желтой жилетке была. Была белая, стала красная.
– Ссспасибо, – заметно заикаясь, поблагодарил Гриша, выползая из-под ляжки животного.
Блевала я в подсобке. По двум поводам. Из-за убийства. И из-за того, что в ней увидела. Там пяток теток лежало. Объеденных.
– На, сполоснись и попей, – Гришины руки ходуном ходили.
Наверное, я ошибалась. Гриша перерождаться не будет и выживет.
– Как вы думаете, сколько людей не изменилось?
– Мало. Ты заметила – вчера здоровые еще попадались. А сегодня – никого, кроме нас, – уточнил Гриша.