Хранители Эталины. Игра в шахматы Де-Люкс
Шрифт:
Всё это время Амалин не выпускал пробирку из рук, то встряхивая её, то подставляя под тёплые лучи, то оставляя в покое. Парнинон тоже не упускал её из виду, тщательно фиксируя любое действие Амалина, но реакция по-прежнему не шла. Учёный попытался завести очередной разговор на химическом языке, но Амалин отказался его поддерживать:
– Я рассказал тебе всё, что можно, и даже больше. Ничего другого ты не услышишь. Майкл, в сторону, живо, – неожиданно крикнул он.
Тот отпрыгнул, а на его место приземлился огромный булыжник.
– Вранк, с тебя минус пятьдесят баллов, –
Больше камней не прилетало, но в этот момент содержимое пробирки начало темнеть на глазах. Парнинон дрожащими руками протянулся к ней, снимая процесс на видеокамеру. Через полчаса реакция прекратилась, оставив в пробирке вещество серебристого цвета, похожее на густую ртуть.
– О, – простонал Парнинон, – это мечта, к которой я шёл всю жизнь. Элиод действительно существует.
Учёный рассыпался в словах благодарности, поспешно отправившись в свою лабораторию исследовать только что полученное вещество. Вместе с ним покинул остров и Гораний, собиравшийся приучать тролепанов в морских глубинах.
На небе начали собираться тучи, видимо, решив оплакать какое-то печальное событие. Амалин предложил вернуться в пещеру и не встретил возражений. К вечеру ветер усилился, а дождь встал плотной пеленой, заслоняя фиолетовый отблеск заката. В их пещере было тепло и уютно. На костре вертелся шашлык под наблюдением Мартиса, Майкл тренировался с Латти, а Амалин вырезал из морских раковин красивую посуду. Вместе с ними находился и эльтавр, лениво помахивая хвостом.
– А Вранку с Серафимом приходится несладко, – заметил Мартис, раскладывая шашлык по тарелкам из ракушек.
– Было бы несладко, давно бы пришли, – пожал плечами Амалин. – Сегодня, наоборот, отменная погода: лойды в дождь не летают.
– Серафим был бы не прочь прийти, но он боится выглядеть перед Вранком слабым, – заметил Латти.
– А что думает Вранк? – спросил Мартис.
– Не знаю. Его мысли, так же, как и мысли Майкла, мне недоступны.
Больше к этой теме не возвращались.
– Майкл, сегодня ты читаешь вечерние молитвы, – сказал Амалин после ужина. – Или ты, Серафим, хочешь их почитать за ужин?
Мартис оглянулся: у входа в пещеру стоял Рон, представлявший собой довольно жалкое зрелище: промокший до нитки, он дрожал от холода и жадно смотрел на огонь.
– Ну, так как? – поинтересовался Амалин. – Почитаешь?
Рон робко подошёл и взял из его рук молитвослов. Заикаясь и спотыкаясь на каждом втором или третьем слове, он читал вечернее правило. Амалин не стал придираться к качеству читки, просто протянул ему две палочки шашлыка и указал на свободную постель.
– Ты Иисусову молитву знаешь?
Рон кивнул.
– Десять земных поклонов с ней, если хочешь получить завтрак.
Ответа не последовало. Жадно проглотив свою порцию, Рон разделся, разложил вещи рядом с костром и забрался в постель, укрывшись с головой и отвернувшись к стене.
Ночь прошла спокойно. Мартис проснулся последним. Он так и не узнал, клал ли Рон земные поклоны, однако завтрак Амалин ему выдал. Утром Вранк сделал попытку заполучить и себе порцию еды, но, получив от эльтавра удар хвостом, больше не появлялся. Всю следующую неделю Рон жил в пещере, послушно выполняя требования Амалина, кладя земные поклоны и читая молитвы. Его лицо смягчалось, постепенно теряя своё злобное выражение, но, со слов Латти, его мысли были далеки от покаянных. Пока это было лишь внешнее смирение. Как-то он ушёл вглубь острова и встретился с Вранком. Телепат сразу предупредил, что эта встреча до добра не доведёт. Рон не вернулся к обеду, а чуть позже они вдвоём напали на Майкла, видимо, полагая, что раз он самый молодой, значит, самый слабый противник. Амалин с эльтавром тут же оказались рядом, задав смутьянам взбучку. Вранк с Роном бросились наутёк, пытаясь спастись от разъяренного животного. Далеко им убежать не удалось. Эльтавр, щедро одарив Вранка по спине своим хвостом, кинулся на Рона, завалив его на камни и удерживая до тех пор, пока тот не запросил пощады.
– Знаешь, Серафим, – сказал ему Амалин, разрешая подняться, – тебя только монастырь может исправить. Другой дороги для тебя нет. Или этот остров, или монастырь.
– Я не хочу в монастырь.
– Открою тебе секрет: не все люди идут туда по доброй воле, но многие приходят, чтобы покаяться. Ты ещё не видишь свою душу, а она покрыта чёрным слоем ненависти и злобы. Очистить её можно только покаянием и молитвой. Только после этого она будет способна любить. Подумай над моими словами.
Рон опустил голову и ушёл. Неожиданно вечером пришёл Вранк и заявил, что вскопал три сотки, потребовав на ночь меч от лойдов.
– Не выйдет, – усмехнулся Амалин. – Чтобы получить меч, ты должен погасить все свои штрафы, а это тысяча двести баллов. Но как бонус ужин я дам. Перекопаете полностью тот участок, тогда и приходите.
Вранк промолчал, но четыре палочки шашлыка забрал и ушёл. Чем он жил всю эту неделю, было непонятно. Парень заметно исхудал и осунулся, но плясать под чужую дудку явно не собирался. Несколько дней они с Серафимом перекапывали участок. Амалин иногда подкидывал им еды, но Латти просил его быть настороже.
– Не для защиты от лойдов им нужны мечи, а чтобы нас перерезать.
– Я знаю, – невозмутимо отозвался Амалин. – Пусть копают.
В конце концов настал момент, когда участок был полностью перекопан.
– Хорошо, – улыбнулся Амалин. – Даю два меча, но, во-первых, против нас их не применять, во-вторых, завтра с рассветом они должны лежать на пороге нашей пещеры. Если не выполните эти два условия, можете пенять на себя. Возмездие будет ужасным. Будете учить наизусть всю Библию. Понятно?
Злобный блеск появился в глазах Вранка, но не Серафима. Должно быть, Рон заметил толщину этой книги гораздо раньше, поэтому ничего хорошего от будущего не ждал. Вранк же пребывал в счастливом неведенье, убегая с мечами в лес и увлекая за собой товарища.
– Мартис, возвращайся в пещеру и ложись спать, – наблюдая за убегающими фигурами, спокойно приказал Амалин. – Латти, ты сражаешься с Серафимом, учись отбивать атаки. Майкл, ты, как тень, ходишь за ними и в крайнем случае придёшь ему на помощь.