Хранители магии
Шрифт:
Лэмберт остановился у входа в лабиринт. Когда он несколькими днями раньше заходил сюда вместе с Феллом, гул защиты Гласкасла походил на ровное, монотонное жужжание. Теперь и здесь царила полная тишина. Никакого гула. Никаких колоколов. Никакого щебетания птиц. У Лэмберта оборвалось сердце.
— Защита рухнула, — констатировал Портеус. Это прозвучало так, словно он молился. — Все открыто настежь.
Джейн упала на землю у ног Лэмберта.
Лэмберт опустился рядом с ней на колени.
— Что случилось?
Выражение глаз Джейн было ужасным.
— Он слишком сильный.
—
— Отток магии. Он тянет. — Джейн издала пугающий звук — подавленный стон. — Он уже ее захватил.
Лэмберт оторвал взгляд от девушки, чтобы проверить, где находится ее иллюзия. Ему пришлось подняться на ноги, чтобы смотреть поверх стенок из самшитовых кустов. Точно определить было трудно, поскольку к этому моменту иллюзия превратилась в едва заметное возмущение воздуха, но ему показалось, будто он различил, как она вошла в шестисторонний центр лабиринта, а потом окончательно померкла. Напрягая зрение, чтобы снова найти фантом взглядом, Лэмберт вдруг понял, что в центре лабиринта видит какое-то скольжение, которого прежде никогда не наблюдал.
Стеклоподобные, прозрачные, видимые только в те моменты, когда их движение ловило косые лучи солнца, барьеры скользили вокруг шестисторонней сердцевины лабиринта. Стены, которые прежде были незаметными, находились там, и свет их то скрывал, то выявлял. Лэмберт наблюдал за тем, как они перемещаются, величественные как облака, плывущие по небу солнечным днем. Он увидел, что в полном масштабе лабиринт заключал в себе не только дорожки и окружающий сад, но и камни и шпили всего Гласкасла, как университета, так и города в целом. Стены находились внутри стен, барьеры внутри барьеров, так же упорядоченно, как кольца в армиллярной сфере.
Перед тем как исчезнуть, иллюзия прошла в самый центр лабиринта. Куда она исчезла? И исчезла ли?
Лэмберт не отрывал взгляда от бликов света, которые говорили о том, куда скользят барьеры. Он не опускал глаз, вступая на дорожки лабиринта. Он не вспомнил о Портеусе, оставшемся рядом с Джейн. Его влекло только мерцание прозрачных барьеров. Наконец-то он увидит сердце Гласкасла!
Не было колоколов, щебетания птиц или ощущения хода времени. Лэмберт вышел в центр лабиринта. Возможно, он добрался туда всего за несколько шагов — настолько коротким показался ему путь. А может быть, он шел туда многие годы. Завороженный, он ступил на плиты на краю центрального шестиугольника. Он почувствовал, как по ним проскрипели его подошвы, — но не увидел этих плит. Шестиугольник перед ним был открыт небу — колодец прозрачного зеленого стекла, который уходил из света в непознаваемые тени. Однако колодец не был пустым.
Заглянув в него, Лэмберт почувствовал, как сердце у него содрогнулось от ужаса — и неожиданности. Ниже его, на глубине шести футов и медленно погружаясь вниз, Фелл тонул в прозрачном свете. Вбирая вместе со светом всю силу, его удерживал там граф Бриджуотер.
Теперь Бриджуотер был похож скорее на Мерлина, чем на короля Артура: он потерял шляпу, а его пронизанные сединой волосы спадали почти до плеч. Он прижимал Фелла к себе, подавляя пленника превосходящими ростом и силой. Бриджуотер медленно и с большим усилием проговорил, словно успокаивая Фелла:
— Спокойно. Уже почти готово.
Иллюзорная Джейн исчезла — исчезла навсегда. Лэмберт знал это, не понимая, откуда у него такая уверенность. Дремотная тишина притянула ее к Бриджуотеру, и тот ее поглотил. Большая часть сил Джейн ушла вместе с иллюзией — теперь и эта сила принадлежала Бриджуотеру, все прочие продолжали неотвратимо втягиваться в ненасытный колодец света.
Ничего не анализируя, Лэмберт знал, что сам Гласкасл сдвинулся с места и что его сила и безмятежность втягиваются в орбиту Бриджуотера.
Лэмберт понимал, что как скользили прозрачные барьеры, поблескивая вокруг него в меркнущем свете дня, так скользил и сам Фелл. Бриджуотер крепко держал его. Именно захват Фелла и обеспечил Бриджуотеру тот плацдарм, который был необходим ему для того, чтобы одолеть Гласкасл. Во всем сейчас присутствовала доля чар Бриджуотера, и каждый выпущенный им отросток магии становился проводником, вытягивавшим силу.
Лэмберт понял все это по тому, как граф держал Фелла: кукловод, уверенно управляющий своей куклой. Николас беспомощно смотрел снизу, моргая глазами, словно ослепленный ярким светом.
Голос Фелла был хрипом боли, пустой оболочкой звука. Только благодаря акустике колодца слова получили достаточную силу, чтобы достигнуть поверхности.
— Сэмюэль, вы здесь?
В воспоминаниях детства шевельнулась и всплыла на поверхность цитата из Писания. Лэмберт лучше всего знал Книгу пророка Самуила, своего библейского тезки. И простые слова помогли ему успокоиться: «Воззвал Господь к Самуилу, и отвечал он: "Вот я!"». [19]
— Я здесь. Держитесь! — Лэмберт обнаружил, что задыхается. — Просто держитесь!
19
1 Цар. 3, 4.
Это был уже даже не хрип. Скрежет.
— Буду. Но вам… — Голос секунду помедлил — и стал чуть сильнее, — вам надо спешить. Убейте меня, прежде чем он получит все.
Слова Фелла ударили Лэмберта, словно кулак. УбитьФелла?
Бриджуотер стиснул Николаса сильнее.
Фелл издал звук. Это было не слово, даже не оболочка слова. Это был стон боли, бессилия и отчаяния. И после этого звука не было уже ничего. Только тишина.
Однако Лэмберт все еще колебался. Тишина углублялась. Свет мерк. Прямо на глазах у Лэмберта Фелл и Бриджуотер погрузились дальше, в глубь колодца. Он попытался еще раз повторить: «Держитесь!» — но у него не получилось. Во рту пересохло, а глаза, наоборот, наполнились влагой.
Была только тишина. Ни гимнов. Ни колоколов. Ни щебета птиц. Лэмберт повернулся и побежал. Он видел перед собой лишь лабиринт, слышал лишь свои собственные стремительные шаги. Только их — и шум своего дыхания, биение своего испуганного сердца. Он бежал от сердца лабиринта к его началу.
У входа в лабиринт Лэмберт наткнулся на Портеуса, который все еще склонялся над Джейн.
— Милое мое дитя! — умолял он гулким голосом. — Милое дитя, вы должны постараться дышать. Вот так. Старайтесь!