Хранители миров
Шрифт:
– А не думаешь ли ты, смрадный слизняк, что мальчик просто достал яблоко из кармана?! Что он купил его на соседней улице и стал кушать возле твоего жалкого лотка?!
– гневно заорал император.
Усатый побледнел. Никто еще не видел юного правителя в таком гневе.
– Кто-нибудь думает иначе?!
– крикнул император залу.
– У кого-то есть другое мнение?!
Не понимая, что происходит, ошарашенные придворные отрицательно закачали головами.
– Но...
– попытался что-то ответить усатый.
– Молчать! Разве
Окончательно побледневший торговец кинулся в ноги императору и стал умолять о пощаде.
– Фатих!
– Да, мой повелитель?!
– Что там у нас в законе про избиение детей?!
Главный советник стал быстро листать книгу, ища нужную страницу. Все в зале насторожились - это было очень редкое обвинение и оставалось только догадываться, что такого интересненького могли насочинять эти создатели старинного закона по сему поводу.
– Так, вот: ''Коли посмеет мужичина взрослый ударить малое дитя, коли посмеет негодяй ничтожный поднять руку на малыша, отрубить ему эту самую руку и засу...'', дальше стерто, мой повелитель, хм..., а нет, вот продолжение: ''а заодно и голову''.
Зал ахнул. Особенно громко ахнули те, кого дома ждало непоседливое чадо. Такого не ожидал никто.
Упс!.. Что-то уж больно круто. Ну ничего, пускай разок в штаны наложит, полезно будет.
Бедный усатый торговец кинулся к ногам императора и крепко обхватил их.
– Пощади, владыка! Не губи!
То-то же!
– Насколько сильно ты ударил мальчика?
– Слабо, мой повелитель, слабо! Я еле дотронулся.
– Из глаз усатого уже покатились слезы.
– Пощади!
Тронный зал заполнила тишина. Все с открытыми ртами ждали решения императора.
– Хорошо!
– Наконец обронил юный правитель - Я буду милосердным... Повелеваю, чтоб сей торговец раздал все свои яблоки бедным детям, а сам убрался из столицы и больше никогда сюда не заявлялся!
Зал облегченно вздохнул. Все засмеялись и заулыбались, кто-то даже выкрикнул: "да здравствует император!".
– Мудрое решение, мой повелитель!
– Спасибо, Фатих.
– На щеках юного правителя появился легкий румянец смущения.
Стража быстро увела усатого с глаз долой.
– Солнцеподобный, а что делать с мальчишкой?
– Спросил главный советник.
– Пускай подойдет поближе.
Фатих сделал невидимый жест стражникам, и те подтолкнули напуганного ребенка к трону.
– Ну подходи же ближе, чего ты боишься?
– Сам не ожидая от себя такого нежного голоса, сказал император.
– Как тебя зовут?
– Фитиб.
– ответил мальчик дрожащим голосом.
– Фитиб, а можно...
– тихо сказал юный правитель, явно занервничав - Можно...
– еще более тихо сказал он, - В общем, можно я как-нибудь поиграю с вами в "искалки"?
– наконец выдал император и опустил глаза от смущения.
Худой мальчик захлопал глазами.
– Ну или как там называется?.. Я видел, вы играли возле пальмы.
– А, "прятки"... Конечно можно.
– Все таким же дрожащим голосом сказал мальчуган.
– Ну вот и отлично!
– обрадовался император.
– А, да, еще, Фитиб!.. Если тебе когда-нибудь захочется съесть яблоко или другой фрукт, приходи ко мне в сад и бери сколько хочешь, и других ребят приводи.
– Спасибо.
– На лице мальчика, наконец, появилась улыбка...
Они бы еще долго разговаривали, если бы у входа вдруг ни раздались какие-то крики.
В тронный зал вбежал взмыленный человек и, задыхаясь, упал на пол.
– Простите, повелитель.
– Крикнул вбежавший за ним стражник.
– Не уследили. Пробежал мимо, как ураган.
– Кто это?! Чего он хочет?!
– Я шел с караваном через пустыню. Мы увидели...
– начал было лежавший человек, но поперхнулся и закашлял.
– Что, что вы там увидели?!
– Не стерпел император.
– Армия... Армия хана! Десять тысяч головорезов, не меньше! Будут здесь завтра к полудню!
– Выпалил человек на одном дыхании и упал без сознания.
Глава 3.
Ночка в городе выдалась дикая. Весть о войне добралась до окраин столицы гораздо раньше, чем звонарь добрался до колокольной башни. Зато вот, весть о том, что каждый от шестнадцати до семидесяти должен явиться на дворцовую площадь с оружием в руках, ползла с явной неохотой. Пришлось даже запустить целый отряд гонцов. Город сразу же поделился на две части: тех, кто, взяв в руки вилы или топор, со всех ног бросились к назначенному месту, чтобы "разорвать врага хоть голыми руками"; и тех, которые стремительно стали покидать город, понимая, что "ханская армия размажет нас по всей пустыне". Вторых, сколько тут ни удивляйся, почему-то оказалось "чуть-чуть" больше. И, наверное, Фариб-Амбат так и остался бы без армии, если б кто-то, наконец, ни догадался повесить на городские ворота, к коим уже стягивалась длиннющая вереница дезертирских обозов, вырванный из "книги закона" листок. Количество удирающих из столицы сразу же убавилось раз этак в пятьдесят. Лучше уж геройски погибнуть от вражеских мечей, чем быть "зажаренным на вертеле, как баран!"
Сотни добровольцев и активистов кинулись поднимать боевой дух горожан. Тут и там слышались возгласы: ''Разобьем врага!'', ''Бери оружие в руки и вперед!'', ''Разорвем ханских собак на части!'', ''Вас наградят посмертно!'' и так далее. Город наполнился светом от тысяч факелов. Слышался крик женщин, никак не хотевших отпускать своих мужей на войну. Дети, кто помладше плакали, не понимая, что происходит, а кто постарше, взяли в руки палки, поделились на два "отряда" и быстренько разыграли между собой предстоящий завтра бой. Здесь, конечно, победа Фариб-Амбата была молниеносной и безоговорочной.