Хранители Мультиверсума. Книга седьмая. Последний выбор
Шрифт:
– Церковь, увы, далеко не монолитна, – покачал головой Олег. – Внутри нее есть несколько течений, как догматического, так и практического характера. Ну и соблазны власти… Ну, вы понимаете.
– Понимаем, – кивнула Ольга. – Люди – везде люди. И все же?
– Комспас выступает как сила, направленная против Искупителя. Их одержимость его уничтожением – желательно, превентивным, до воплощения, что означает неприятие всех, связанных с его культом, – идеологическая основа их странного общества. Нельзя не обратить внимание на очевидную искусственность этого небольшого социума, его нежизнеспособность вне рамок этой задачи. Казалось бы, это воплощенные антагонисты Церкви Искупителя, верно?
Ольга заинтересованно кивнула.
– И тем не менее – я уверен, что Комспас тайно поддерживался одной
– Я в курсе, продолжайте.
– Видите ли, Ольга Павловна, в Церкви Искупителя самому Искупителю рады будут далеко не все…
Ольга с Олегом еще долго беседовали, обсуждая интриги и расстановки сил, но я так умотался, что ушел спать. Олег показал мне свободную комнату, и я отрубился, едва прилег. Под утро меня бесцеремонно, но приятно разбудила Ольга – я слегка удивился, но и не подумал сопротивляться. Потом мы уснули уже вместе, несмотря на узковатую кровать. Засыпая, я дышал запахом полыни, пороха и миндаля от ее волос, и думал, что эта женщина нахально захватила слишком много места в моей жизни, ловко растолкав локтями людей и обстоятельства. А ведь я женатый человек с детьми, почтенный отец семейства. Почти султан. Надо что-то с этим делать. Но лучше – не сейчас. Подумаю об этом позже.
Утром нас разбудил стук в дверь. Олег, убедившись, что мы проснулись, попросил выйти на кухню, у него важные новости. Важными новостями оказался арест Зелёного. Его обвиняли в каком-то не то кощунстве, не то терроризме, но по сути – в том, что он выполнял задание Конгрегации, которая тут была, оказывается, очень непопулярна. Парадокс – стоит собраться вместе десятку людей, и они немедля поделятся на три партии, восемь фракций, четыре взаимоисключающих течения и пять на дух не переносящих друг друга конфессий. Вот так и Церковь Искупителя – в Библиотеке и Центре она вроде бы одна и та же, но есть нюансы. Руководящая там Конгрегация и рулящая тут Кафедра имеют глубочайшие идеологические противоречия и абсолютно несовместимый взгляды на Мультиверсум и роль Церкви в нем. Сильно упрощая: Конгрегация считает, что Искупитель – это, конечно, здорово, но чем позже он придет – тем лучше. Сложившийся статус-кво не так уж плох, и крах текущего Мультиверсума лучше по возможности оттянуть всеми способами. Для этого они пестуют корректоров, которые, с переменным успехом, но вытягивают-таки иногда из коллапса населенные срезы и используют Людей Дороги, чтобы, по мере их скромных сил, поддерживать ее инфраструктуру. Кафедра же, наоборот, считает, что пришествие Искупителя надо всячески ускорить, пусть грешный мир погибнет и все начнется с нуля. Поэтому корректоров они не любят, цыган не любят тоже, коллапсы срезов приветствуют и даже, не исключено, провоцируют – хотя никто за руку их пока не поймал. Обе стороны считают друг друга предателями и отступниками и при случае не упустят шанса напакостить. Вот, например, как сейчас.
– И что с ним сделают? – спросила деловито Ольга.
– Не знаю, – развел руками Олег. – Прецедентов пока не было. Но точно не отпустят.
– Это нас не устраивает, – заявила она в своей обычной категорической манере. – Где он?
– В изоляторе службы охраны Бибилиотеки.
– Его можно увидеть?
– Наверное. Тут все-таки не совсем средневековые нравы, может разрешат свидание.
Свидание нам, не без скрипа, но разрешили. Мы заявили, что являемся ближайшими родственниками, и даже не стали уточнять, насколько близкими. Противостоять напору Ольги сложно, проще сделать, как она хочет. По себе знаю.
– Привет, – сказал я валяющемуся на топчане Зеленому.
Между нами решетка и даже табуреток не дали. Беседуйте стоя.
– А вы не спешили, – буркнул он, – Ну что, костер уже сложили?
– Костер?
– А что, меня повесят? Или тут в ходу гильотина?
– О, наш Зелёный по-прежнему верен свой мизантропии! – констатировала Ольга.
– У тебя есть другие версии, рыжая? Включи логику – удержать меня сложно, я проводник. Если только в клетке вот так – но зачем? Это ж меня кормить придется. Отпустить? Тем более глупо, зачем тогда задерживать. Выходит, придется
– Мы тебя вытащим! – сказал я, пытаясь изобразить голосом уверенность.
Охраняли его серьезно – даже сейчас в конце коридора стояли люди с автоматами, а снаружи ходили патрули. Разве что Ольга что-то придумает, она на хитрости горазда.
– Да ладно, – усомнился Зелёный, – если бы вы могли меня освободить, то не приперлись бы сюда с официальным визитом, сдав на входе оружие и УИНы. Так?
– Увы, – признала Ольга, – они предусмотрели попытку силового освобождения. Мы с Артемом не потянем. Сюда бы Македонца с его группой – но это слишком долго. Приговор приведут в исполнение раньше.
– И каков он?
– К сожалению, нам не сказали. Но ты прав – отпускать тебя точно не собираются.
– То есть, вы пришли просто морально поддержать смертника? – мрачно усмехнулся Зелёный, – Могли бы потратить время с большей пользой, я не сентиментален. Позаботиться о семье вы и так сообразите, а рыдать у вас на плечах я не собираюсь. Лучше подумайте, куда они дели то, что я успел открутить от мораториума.
– В смысле? – удивился я.
– Не тупи, Артём. Я успел демонтировать нужную деталь. С оси не спрессовал, но ее и с осью унести несложно, не такая она большая. Вряд ли церковники собрали все обратно – это сложный механизм, а они не руками работать привыкли. На месте тоже наверняка не бросили. Значит – куда-то унесли и положили. Олег наверняка может предположить, куда. Сомневаюсь, что это место охраняют так же хорошо, как меня. Хватайте железку – это такая полупрозрачная мандула, типа погрызенной тарелки, надетая на длинную хренотень с цапфами на концах.
– С чем?
– Неважно, узнаете. Хватайте ее и тащите в Центр. Иван сообразит, как ее на место приладить.
– А ты как?
– Кверху каком. Вы не поняли – тут не во мне дело вообще. Это здешние кафолики послали стрелка, который повредил мораториум. Это они натравили Комспас на Центр. Черт, да они этот Комспас чуть ли не сиськой выкормили!
– Это они тебе сказали? – удивилась Ольга.
– Это мои мозги мне сказали. Я давно вычислил, не хватало буквально нескольких деталей. Так вот, они называются «Кафедра», если вам интересно. Сидят на древних технологиях и дозированно выдают их разным анклавам. Они… Черт, не время для лекций. Поспешите, иначе возвращаться вам будет некуда. Они не могут не воспользоваться случаем. Доберитесь, восстановите мораториум. Протупите – найдете там руины. Ультиматум скорее всего выдвинули для маскировки, просто не успевали подтянуть боевые группы. Это не точно, но расчетная вероятность очень высока. Нападут внезапно, собьют дирижабль – и оппаньки. Давайте, давайте, валите к херам. Потом пришлете спасательную экспедицию, если захотите. Вдруг меня не совсем убьют?
– Но… – начал я.
– Пошли, – дернула меня за рукав Ольга, – Он прав.
– Так нельзя!
– Артем, – сказал Зеленый твердо, – там наши семьи. Я ненавижу всякий пафос, но вот представь, что мы вернулись – а там одни трупы.
Я представил. Мы с Ольгой как-то раз видели последствия нападения Комспаса на мирный город. Гора мертвых тел и контрольные в голову детям. Очень хорошо представил.
– Прости. Мы правда пойдем…
– Поспешите.
Я ждал какого-нибудь эпичного приключения – похищение таинственного артефакта, подземелье, сейф, охрана, перестрелки… Ничего подобного. Олег вошел в неприметную дверь большого мрачноватого дома, через пять минут вынес оттуда длинный тяжелый сверток и отдал нам.
– Как я и думал – его еще не оприходовали и не поставили на баланс, – сообщил он смущенно, – а значит, в число охраняемых он не попал, так и валялся среди входящих на рассмотрение. Бюрократия и кадровый дефицит.
– Не боишься попасть под раздачу? – спросил его я.
– Не думаю, что до меня есть кому-то дело. Кроме того, я ничего не нарушил. Пока артефакт не оприходован, это просто мусор. Идите, спасайте мир, или чем вы там собирались заниматься. Я послежу за судьбой вашего товарища, но на многое не рассчитывайте – у меня нет никакого влияния, я тут гость.