Хранители оберегов
Шрифт:
– Какая шишка?
– Обыкновенная. Какая на дереве тут растёт, – Бэлла машинально посмотрела на сосну, но Малинка её одёрнула: – Не подглядывай.
– А разве у запаха есть цвет?
– Есть, конечно! Кабы не было, я б тебя не спрашивала.
– Тогда…, – замялась Бэлла, – коричневый, наверное.
– И вовсе не коричневый. Это цвет орешков коричневый, а пахнет он по-другому.
Бэлла страдальчески насупила брови. Она никак не могла понять, чего от неё хочет Малинка, и выглядеть дурочкой было очень неприятно. Девочка с завистью косилась на Андрея, резвившегося со своим обережком. Мальчик потешно выставлял руки в стороны, делал взмахи и подпрыгивал, в надежде взлететь за птицей.
– О чём задумалась? – проследила её взгляд Малинка.
– Я?
– Эх! Да ведь не о том ты думаешь. Ты белочку свою представлять должна.
– Хвостика?
– Его, конечно. Кто шишку сейчас лущит? Он или ты? – Малинка потрясла рукой, указывая куда-то на верхушку сосны. Но зверёк то ли забрался слишком высоко для человеческого глаза, то ли прятался за густыми хвойными лапками, потому что Бэлла, как ни старалась, найти его не могла. – Ну, видишь? – откинулась на смолистый ствол Малинка.
– Нет, – тщетно жмурилась на закатные лучи солнца подруга. – Далеко.
– Не так ты смотришь, белочка, – вздохнула Малинка. – Сердцем нужно глядеть, не глазами, – и положила тёплую ладошку ей на грудь. – Папа говорит, если сердце сильное, оно больше, чем глаза увидит. Ты просто закрой их и смотри.
Бэлла послушно сомкнула веки и оказалась в темноте. Пытаясь представить перед собой обережек, она напрягалась, морщила лоб и даже вскинула вверх голову, отчего едва не потеряла равновесие и не упала.
– Неужто видеть разучилась? – удержала её Малинка. – Стараешься, будто слепая. Смотри как обычно, понимаешь?
Бэлла не понимала, но всё равно кивнула. Не открывая глаз, она постояла ещё немного, но ситуация не изменилась. Зрения не было: ни сердечного, ни обычного, никакого. От досады девочка решила бросить эту затею, но чтобы не разочаровывать Малинку она скажет, что получилось. Только какой цвет у запаха шишки? Какой ей назвать? Бэлла углубилась в размышления. Спокойно и сосредоточенно она плыла от одной мысли к другой. Ей вспомнились липкие кедровые чешуйки, за которыми сидели орешки со сладкими зёрнами; морозный запах новогодней ёлки, щекочущий нёбо, если сделать глубокий вдох; и ярко-зелёный, точно светящийся изнутри, цвет молодых веточек кипариса, что растёт в глиняном горшочке у мамы на подоконнике. Бэлла думала, а память послушно разворачивала перед ней красочные живые картины. И тут внезапно возник образ Хвостика, сжимающего неподатливую сосновую шишку. Зверёк, ощущая чьё-то незримое присутствие, беспокойно вертелся и менял позу. Он крепко обнял свой древесный трофей, прижавшись к нему мордочкой, и в нос девочке тотчас ударили пары терпкого запаха, настолько сильного, что Бэлле показалось, будто ей забивают горло горячим песком. Она закашлялась и открыла глаза:
– Он жёлтый. Цвет запаха у шишки. Жёлтый, как песок.
– То-то же, – по-учительски подняла палец Малинка.
Имя
Так начались занятия в обществе хранителей оберегов. Как дети и договаривались, Малинка обучала тайным премудростям Бэллу, которая позже посвящала в них Андрея. Поначалу Бэлла переживала, что учителя из неё не получится. Сложно было правильно описать и передать те ощущения, на которых строилась связь человека с оберегом. К тому же птица – не животное. Она по-другому видит и чувствует мир – свысока, с неба. Да и Малинка как-то рассказывала, что у птичьих мастеров существовали свои способы общения с оберегами.
Но девочка зря тревожилась. Маленький пернатый храбрец сам помогал ей на уроках с Андреем. Ему будто тоже не терпелось поскорее увидеть мальчика парящим рядом с собой в облаках. Воробушек суетился, непрестанно чирикал и что-нибудь показывал. У ребят с ним даже сложилась своеобразная азбука: скакнул Храбрый два раза вперёд, значит всё правильно они делают, отпрыгнул назад – где-то ошибку допустили.
Малинка никогда не начинала обучение в присутствии Андрея. Она часто с тревогой поглядывала в тёмную глубину леса, туда, где тени деревьев сплетались так крепко, что и в самый ясный день не допускали к себе тепло солнечных лучей. Мальчик понимал опасения юной наставницы и безропотно отправлялся на другую сторону поляны, коротая часы в компании неугомонного обережка. В отличие от Бэллы, которая встречалась с Хвостиком только здесь, на волшебной опушке, Андрей с воробьишкой ночи напролёт практиковали полученные навыки, и когда подходило время возвращаться за новыми, мальчику оставалось лишь тоскливо следить за тем, как сосредоточенное лицо подруги внимает указаниям Малинки. Он жаждал оказаться там, рядом с Бэллой, а не гадать, о каких чудесах ей сейчас рассказывают.
Девочки тоже чувствовали неловкость из-за Андрея. Ведь это не по-дружески, приходить всем вместе, а потом бросать мальчика одного. Они замечали, как печально он смотрит в их сторону и, в конце концов, решили исправить положение. Ребята составили расписание. В условленные дни к Малинке приходила Бэлла, а когда Малинка оказывалась занятой, Бэлла занималась с Андреем. На выходных же они собирались в древесном домике, играли, смеялись и ели всякие вкусности. Сегодня, к примеру, Малинка принесла с собой хрустящий рыбный пирог, Бэлла – коробочку мармелада дольками, а Андрей разлил в походные кружки горячий чай из начищенного до блеска термоса. Дети уселись полукругом и молча жевали, уставившись каждый в свою точку далёкого горизонта.
С их первого урока прошло уже больше месяца и пейзаж за окном, которым некогда восхищалась Бэлла, заметно переменился. Зелёное покрывало из пушистых крон деревьев прохудилось. То там, то тут в нём светилось дырки, прикрытые разноцветными заплатками: багряными – рябиновыми и ярко-оранжевыми, на длинных черешках, листьями маньчжурского ореха. Горы-стражи – Брат и Сестра стали угрюмее и словно бы согнулись под тяжестью осеннего неба, всегда печального, готового расплакаться холодным октябрьским дождём. И только море осталось прежним: спокойным и мудрым, с седым пенным прибоем, бьющимся о камни. Оно одно знало, что скоро снова наступит лето. Нужно просто чуточку подождать.
Бэлла тихонько вздохнула. Сделав глоток горячего чая, она сжала кружку в руках, пытаясь согреться. В последнее время её одолевала смутная тревога. Девочка сама не понимала, с чем она связана. На первый взгляд всё шло хорошо, даже очень. Учёба давалась ей легко. С бельчонком сложилось полное взаимопонимание, так что все малинкины задания они выполняли без особенного труда. У Бэллы отлично получалось связываться с обережком, видеть глазами зверька и слышать его ушами. Она могла ощутить запах ветра, но не так, как это делают люди, а по особенному, улавливая каждую принесённую им частичку и различая её на вкус. А уж определить по ней, откуда пришёл ветер, оказалось для неё сущим пустяком. Именно так девочка узнала об ароматном гречишном поле неподалёку. Во время обучения до них частенько доносились душистые, смешанные с пыльцой, сладковатые потоки воздуха. Когда Бэлла, наконец, сумела их попробовать, то чуть не объелась запахом до тошноты. Ещё несколько дней после, ни она, ни Хвостик не могли спокойно смотреть на гречку.
Девочка улыбнулась воспоминанию и, сунув в рот дольку цитрусового мармелада, перевела взгляд на Малинку. Малинка ей очень гордилась, и собой она гордилась, что из неё вышел такой замечательный преподаватель. Правда, ощущать предметы через обережек Бэлла так и не научилась. Должно быть, поэтому ей делалось грустно, ведь овладение этой способностью открывало путь к множеству интересных вещей. Скажем, для того, чтобы взобраться по стволу дерева, необходимо чувствовать на своих пальцах беличьи коготки, цепляющиеся за кору. Бэлле подобное пока не удавалось. Впрочем, даже Малинка признавала, что такое знание даётся нелегко. А уж как научить ему Андрея, Бэлла и вовсе не представляла.