Хранители оберегов

Мекшун Евгения

Размышления прервал металлический цокот. Воробушек склёвывал крошки от пирога, горсткой насыпанные на дно перевёрнутой кружки.

– Почему у тебя такое имя? – спросил мальчик у Малинки. – Какое-то странное.

– Нисколечко оно не странное, – облизала девочка с ладоней сахар от мармелада. – Меня в честь прабабушки назвали. Она давно очень жила, ещё в те времена, когда Природа молчала.

– Молчала? – заинтересовалась Бэлла.

Малинка замерла, с секунду озадаченно глядя на друзей, но потом обречённо махнула рукой:

– В городе, видно,

и историю по-другому учат. Точно не город, а мир другой, – пробубнила она себе под нос, но Бэлла с Андреем услышали и переглянулись. Они уже привыкли к мысли о том, что попали в какую-то иную, фантастическую, реальность, и расставаться с ней не хотели. Дети очень боялись, что узнай Малинка про то, что они действительно из другого мира, она перестанет в них верить и тогда всё, что их окружает, всё, чему они научились, навсегда исчезнет. Ведь волшебство существует лишь до тех пор, пока в него верят.

– Учим мы историю, – заверил девочку Андрей. – Учим. Просто мы про Природу ещё не проходили. У нас программа в школе другая. Сначала Иван Грозный, Наполеон…

Малинка обернулась на окно:

– Где?

– Что «где»?

– Где Иван Грозный?

– Не знаю, – озадаченно ответил мальчик и глянул на Бэллу. Та пожала плечами и добавила:

– Он вообще-то уже умер.

– Так там дух неживой?! – Малинка нервно почесала локоть, укутанный в толстый шерстяной рукав с красивым вязаным узором. Потом посмотрела на него и удивилась: – Вроде добрая примета. Видать, хороший человек он был.

– Кто? – хором спросили ребята.

– Тот, кого ты на поле видел. Этот ваш Иван. Грозный.

– Да не видел я его, – затряс головой растерянный Андрей.

– Как же не видел? Точно так и сказал: Иван Грозный, на поле он.

И тут Бэлла прыснула со смеху:

– Наполеон – это имя такое.

– Имя?! – не поверила ей Малинка. – Да разве ж можно так ребёнка называть? Ему ж теперь всю жизнь по полям ходить да маяться.

– Нет, нет – подхватил веселье Андрей, – он не русский. Наверное, на его языке это что-то другое значит. Хотя подождите, – вдруг стал серьёзным мальчик. – Наполеон и правда по полям ходил. Ну Бородино там и по другим, когда сражался.

– А я о чём толкую! Ещё моё имя чудным называли, – надула губки Малинка. – Прабабка-то колдуньей была. Дурное или глупое имя носить бы не стала!

– Колдуньей? Настоящей? – изумилась Бэлла.

– Настоящей, конечно. Ты искусственных что ли знаешь? – поддразнила подругу девочка.

– Я никаких колдунь не знаю.

– Колдунь! – захихикала Малинка. – Не колдунь, а колдуний. Правильно, что не знаешь. В городе давным-давно колдовать запрещено.

– Почему? – спросил Андрей, пряча воробья за пазухой. Пора было возвращаться домой.

– Потому что они обманщики. Всем рассказывают, будто это они к Природе путь открыли, говорить её с людьми заставили. Да только неправда это. У нас каждый знает, что прабабка моя – Малинка первая с духами лесными заговорила, стала у них обучаться, как в ладу с Природой-Матушкой жить, и за то защитника от леса получила – оберег, который судьбу с ней одну имел. Мама сказывала, что обережком ей кошка лесная была. И что в самую опасность бабушка в тело её могла прятаться, так крепко они связаны с ней были. Только это её и погубило. Кошка в капкан охотничий попала, на смерть убилась. Так и бабка в тот же вечер померла.

– Ужас, – невольно вырвалось у Бэллы. Малинка кивнула:

– Бабушка многих научить успела. Она-то сначала в городе жила, родилась там. Но в городе люди другие, серые. Мама говорит, дома такие высокие строили, что солнца за ними не видно было, потому и хмурились постоянно. Бабушка Малинка потом в Чирках поселилась. Вам-то, наверное, скажут, что за колдовство её выгнали. Но вы не верьте. Сама она уехать решила, к лесу да к обережку поближе. Только ученики её в городе остались. Не смогли его побороть. У города-то своё колдовство. Кто туда попадает, назад ни за что не воротится.

– Точно, – согласился Андрей. – У меня брат двоюродный в Москву уехал. Его обратно зовут, а он ни в какую. Говорит, что я в вашей глуши делать буду? Дрова колоть?

– А вы дрова колите? – подивилась Малинка.

– Да нет, это он намекает, что мы как в деревне живём.

– Вот-вот, все они такие, городские. Кроме вас, конечно, – виновато расплылась в улыбке девочка. – После того как ученики бабушкины себе её знания присвоили, в городе колдовать запрещено стало, и ведунам туда путь заказан. Боятся, наверное, что правда вскроется.

– Хорошая у тебя бабушка была. Жалко, что с ней так поступили, – вздохнула Бэлла, почёсывая Хвостика за ушком.

– Папа говорит, жалеть ни о чем нельзя, – задумчиво ответила Малинка. – Вдруг, если бы всё по-другому случилось, я и не родилась бы вовсе. И с вами бы не встретилась.

– Да, хорошая у тебя бабушка была, – согласно повторил Андрей. – И имя у неё хорошее было – Малинка.

Полёт

На следующей неделе, в среду, Бэлла едва дождалась перемены. Она нетерпеливо ёрзала за партой и бросала пронзительные взгляды на Андрея. Тот сидел в соседнем ряду и на редкость внимательно слушал. Впрочем, сегодня это было не удивительно, поскольку шёл урок природоведения, на который пригласили главного в их городе директора по защите окружающей среды. Добродушный человек в строгом деловом костюме рассказывал удивительные и одновременно печальные вещи. Про то, что в океане есть остров из мусора, что выброшенный на улицу полиэтиленовый пакет пролежит в земле пятьсот лет, и если их наберётся слишком много, то планета задохнётся. А ещё о том, что на субботниках нельзя отбирать у деревьев опавшие листья. Оказывается, они нужны им для того, чтобы согреть зимой корни и приютить полезных птиц и насекомых.