Хранители равновесия
Шрифт:
Лаваль с обожанием гладил рукой свое детище. Ну не совсем свое – основную мысль подсказал граф. Инженер поначалу хотел отлить оружие из чугунины, но после короткого разъяснения Черноты резко отменил свои планы. Преимущества стального ствола настолько очевидны, что и спорить не о чем. Чугунная пушка стреляет один раз в час, затем ей нужно остыть. Стальное же орудие производит один выстрел каждые пять минут, учитывая время для пробанивания ствола, закладки порохового заряда, пыжевания и закатки ядра в дуло, а затем и время на дополнительный пыж.
С казнозарядной пушкой ничего, к сожалению, не получилось – не мог Пашка вспомнить устройство затвора. Да и с
4
ВВ – взрывчатое вещество.
– Открыть рот, – вдруг скомандовал Чернота.
– Ась? – инженер непонимающе вскинул глаза.
Раздался гулкий выстрел. Лаваль затряс головой, пытаясь выбить «пробку» из ушей.
– Тьфу, балбес, теперь ходи глухой полдня.
Канониры – воины, взятые из дружины и привыкшие беспрекословно подчиняться приказам командиров, – отделались лишь легким испугом от стрельбы, дело-то новое. А вот инженер ходил глухим тетеревом – штафирка, гражданский шпак, что с него взять.
Первый же результат порадовал – ядро улетело на лигу с небольшим, причем пороховой заряд сделали с недовесом. За день стрельб выяснили норму заряда, наибольшую дальность полета ядра – около двух километров – и скорострельность. Мишени канониры валить научились к концу стрельб. Пятьдесят процентов попаданий – неплохо для начала. Сам ствол прошел испытания на ура, что и требовалось доказать.
В большой трапезной собрались все, кто имел отношение к появлению нового, точнее, в приказном порядке забытого старого оружия. Кузнецы, оружейники, подмастерья, образовавшиеся пороховщики, ну, конечно же, Жозеф Лаваль – куда ж без него. Рядом с ним, на скамье – канониры, все пять человек.
Чернота зря опасался зажатости своих подданных – в те времена не редкость, когда знатная особа пировала со своей дружиной. Урона чести никакого, не с крестьянами же за одним столом сидел граф. Мастеровые и ремесленники, а тем более воины всегда стояли выше пейзан по социальной лестнице.
Графиня Беата Чернота д’Лоредан, просидев час рядом с любимым супругом, тактично удалилась – молодой женщине скучно созерцать чисто мужское веселье.
Графский стол заслуживал внимания. Посреди него на огромном блюде лежала зажаренная тушка лесного вепря. На серебряных подносах – разнообразная дичь и рыба. Много зелени, овощей и фруктов. В кувшинах и новомодных бутылках – виноградное вино. Из пузатых бочонков, стоящих у стены, слуги черпали домашнее пиво – ну это на большого любителя. В Тарагоне пиво не уважали, даже пейзане предпочитали бражку. Замковый оркестр из трех музыкантов на щипково-струнных инструментах пытался изобразить нечто бравурное.
Народ, опростав по паре кувшинов, несколько раскрепостился, по трапезной плыл гул голосов, вкусно пахло жареным мясом, приготовленным на открытом огне, и молодым вином.
– Эх, хорошо сидим. – Пашка с умилением смотрел на пирующих. – Все-таки замечательные у меня люди, трудяги, да и с мозгами все в порядке.
Веселье катилось плавно, без эксцессов. Граф попросил спеть музыкантов, те отказались по причине отсутствия голоса. Неожиданно встрял инженер Лаваль – просто-таки поразил народ сочным баритоном. Исполнив несколько народных песен, спел студенческие частушки. Пирующие животы надорвали от смеха. Веселились до глубокой ночи, потом пришла хозяйка и всех разогнала.
– Отдохните, муж мой любимый завтра опять весь в делах и заботах.
– Ты как всегда права, дорогая, – пролепетал уставший Пашка, еле ворочая языком. Коснувшись подушки, мгновенно заснул мертвым сном.
За три осенних месяца умудрились изготовить двенадцать полевых пушек на шестьдесят миллиметров и десять крепостных – на сто пятьдесят миллиметров. Кроме того, бронебойные ядра, фугасы и шрапнели. Лаваль заходился от восторга – новые боеприпасы и их возможности поражали воображение. Шрапнель – чугунное ядро с фитильным запалом, наполненное порохом и по внутренней оболочке чугунной дробью, – взрываясь, выкашивало живую силу противника в радиусе пятидесяти метров. От размера фитиля зависело многое – шрапнель могла разорваться в воздухе, над головой неприятеля или в его рядах.
Цех по изготовлению пороха пришлось выстроить заново за пределами замка. От прежнего остались обгорелые доски, раскиданные во все стороны, – случился взрыв. Погибло трое подмастерьев, контузило двоих стражников и обломком доски сломало руку одной из служанок. Опасное производство удалили подальше, хорошо, хоть Лаваль не пострадал – он в это время руководил заливкой стали в форму.
За пушечными делами Пашка совсем забыл о стекольном деле, но в одно прекрасное утро нарисовался главный стекловар и стеклодув Нильс Петек. Приперся не просто так, а с образцом новой продукции – искусственным хрусталем.
– Ваша светлость, у нас проблемы с обработкой, что делать?
Чернота задумался, собирая мысли в кучу.
– Вот что Нильс, сейчас я не готов ответить. Жди в мастерской завтра утром, думаю, проблему решим.
Петек поблагодарил графа и умотал заниматься любимым делом. А Пашка засел в кабинете думу думать. Особых знаний по данному делу у него не было – так, всплывало в памяти кое-что. Следуя логике, обработка искусственного хрусталя должна вестись абразивными кругами различной зернистости, но не с данным материалом. Да, для грубой обработки и такой метод годится, а дальше… Что-то мелькало в голове, никак не ухватить мысль. Пашка глубокомысленно уставился в потолок, словно на нем пытался увидеть ответ. Не-а, не увидел. Потом перевел взгляд на стол, взял из небольшой вазы два разноцветных шарика, принялся перекатывать между пальцами. Луч света упал на большой бриллиант в массивном перстне – камень заиграл завораживающим цветом. Чернота долго смотрел на него, потом хлопнул себя по лбу:
– Тьфу ты, все просто, чего я туплю? – рывком встал с кресла и побежал в сокровищницу.
Следующим утром вручил стеклодуву два необработанных алмаза и объяснил технологию обработки хрусталя. Посоветовал один алмаз расколоть на несколько частей для маленького бура от ножного привода.
– Это для художественной обработки – рисунки или что-то другое. Закажу кузнецам – сделают несколько штук. Другой алмаз растолките в порошок, им покроете самый мелкий абразив.
– Еще раз убеждаюсь в вашей гениальности, ваша светлость! – заорал радостный Петек.