Хранители тайны
Шрифт:
– Я на самом деле с ума сошла, – огорошила Вера. – После похорон Кирилла кажется, у меня с головой проблемы начались. Ночью просыпаюсь от его голоса, постоянно мерещится, что он со мной разговаривает, зовёт куда-то. Ты знаешь, с одной стороны вроде страшно, а с другой я уже жду ночи, чтобы Кирилла услышать.
– Это нервы, со временем всё устаканится, ты забудешь…
– Забуду кого, Кирилла? – взвизгнула Вера. – Как ты могла такое сказать?! Я никогда не забуду Кирилла, он со мной, рядом.
– Вер, я другое имела
– Зачем нам нужно было встречаться, зачем мы полюбили друг друга? Два года прожили вместе, Люсь, два года – очень мало. Кому помешал Кирилл?
– Убийцу обязательно найдут.
Вера вздрогнула, подалась вперёд, схватила ленту скотча и вновь села на пол.
От Люськи не ускользнула резкая перемена в поведении сестры. Вера сжалась, слезы высохли, движения сделались нервными – руки слегка подрагивали.
– Конечно, можно было купить плёнку для стёкол, – сухо бросила Вера. – В прошлом году Кирилл покупал. Не знаю, или ему бракованная досталась, или она вся такая фиговая, но от жары она нас не спасла. Газеты – совсем другое дело.
– Ты можешь оторваться на минуту от своих газет?
– Не могу! Надо успеть до двенадцати, пока парит не так сильно.
В комнате повисла пауза, Вера продолжала слой за слоем наклеивать газетные листы, Люська, откинувшись на спинку дивана, молча за ней наблюдала.
Наконец Вера не выдержала. Отбросив в сторону скотч и ножницы, она, не глядя на Люську, сказала:
– Незадолго до твоего прихода я вернулась от следователя.
– И?
– Они выяснили, кому принадлежит пистолет, из которого ранили Кирилла.
– И ты молчишь? Верка! Говори, кто стрелял в Кирилла?
– Кто в него стрелял, мне неизвестно, я только знаю, кому принадлежит оружие.
– Не совсем поняла, Вер.
– Сначала я не поверила, но ведь они всё выяснили, узнали, ошибки быть не может. Пистолет принадлежит Романову Алексею Гавриловичу.
– Так.
– Романову! Алексею Гавриловичу. Люсь, это крёстный отец Кирилла.
Сказать, что Люська была поражена, значит, ни сказать ничего. С минуту они сканировали друг друга взглядом, потом Вера всхлипнула.
– У меня была похожая реакция, чуть в обморок не упала. Следователь меня спрашивает, знаком ли мне Романов, а я сказать ничего не могу. Язык онемел.
– Но в итоге ты сказала?
– Пришлось, – вздохнула Вера. – Они бы и сами узнали.
– Офигеть!
– Люсь, но это бред. Алексей Гаврилович не мог стрелять в Кирилла. Он любил его, как родного сына.
– Любил, не любил, а ранили Кирилла из его оружия.
– У Алексея Гавриловича могли украсть пистолет. Исключаешь такую возможность?
– Посмотрим, что скажет сам Романов.
– Ничего он не скажет, – Вера отвернулась к окну. – Следователь говорит, Романов исчез.
– То есть?
– Его нет дома. Испарился. Причём испарился внезапно. Люсь, скажи честно, ты что-нибудь понимаешь?
– У тебя есть адрес Романова?
– Да, мы с Кириллом были у него в гостях. Что ты задумала?
– Нам необходимо съездить домой к старику.
– Я же говорю, Алексей Гаврилович исчез.
– Зато не исчезли его соседи, у них, если повезёт, можно разжиться информацией.
– Она нам нужна?
– Она нам необходима! Вер, бросай свою газету, собирайся и едем.
Поднявшись с пола, Вера в очередной раз всхлипнула, шмыгнула носом и не спеша вышла из комнаты.
…Соседка Романова – грузная Алла Евгеньевна – при виде Веры приветливо закивала.
– Я тебя помню, вы с Кириллом к Алексею Гавриловичу в феврале на день рождения приезжали.
– Приезжали, – подтвердила Вера. – А это Люся, моя сестра.
– Здрасти, – Алла Евгеньевна посмотрела на Люську, лукаво улыбнулась и сказала: – Мне кажется, я тебя где-то видела.
– Вряд ли.
– Ты в рекламе не снималась?
– К счастью, нет, я…
– Мы приехали к Алексею Гавриловичу, – перебила Люську Вера. – Его нет дома, вы не в курсе, когда он появится?
Алла Евгеньевна расправила плечи, поправила на носу очки и почему-то шепотом произнесла:
– Тут такие страсти творятся, похлеще сериалов. Пропал Алексей Гаврилович-то, ага, пропал ещё неделю назад. Ко мне участковый приходил, выведывал всё про него: как, что, когда. Интересовался каждой мелочью. Кстати, участковый и про Кирюшку спрашивал, я, конечно, сказала, что он крестником Романову доводился. Снова вопросы пошли: как часто приезжал, когда последний раз был, не ругались ли… Сказать честно, перетрусила я тогда.
– Пропал, – повторила Люська. – Алла Евгеньевна, а вы с соседом тесно общались?
– Как тебе сказать, чужими друг дружке не были. Алексей уже в возрасте, болеет часто, врачи от него не вылезают. Сам хоть и ходит в магазин, в аптеку, но не всегда здоровье позволяет на улицу выходить. Выручаю по-соседски, когда хлеба куплю, когда лекарства какие. А что делать, от старости никто не застрахован, я вот тоже вроде хорохорюсь, а как в поликлинику придёшь, на сто лет себя почувствуешь.
– Вы его когда последний раз видели?
– Накануне исчезновения. Из магазина вечером возвращалась, он мусор выносил. Поздоровались, поговорили минут пять, и разошлись по квартирам.
– Подождите, – Люська тряхнула головой. – Почему вы решили, что Алексей Гаврилович пропал на следующий день?
– Ко мне Маринка звонила, спрашивала, куда наш дедуля затерялся. Я Марине сказала, утопал, небось, в магазин. Она ждать не стала, тем более, укол последний был, ушла. Марина – наша медсестра, уколы Романову на дому делала.
– Не было мыслей, что ему стало плохо, и он не может открыть дверь? – спросила Вера.