Хранители тайны
Шрифт:
– В комнату ступай, я сейчас. На стул садись или с кресла шмотьё скинь и туда падай.
Люська решила брать быка за рога. Попросив Якубенко в подробностях рассказать о событиях ночи, когда у него в доме появился Кирилл, она села на колченогий стул.
– Выпил я в тот вечер, – пустился в воспоминания Макар Федорович. – Сначала с Мишкой, потом дома немного добавил. Разморило меня, спать захотелось. Обычно если в кровать пьяным лягу, просплю до самого утра, даже не сомневайся. А тогда лёг, кручусь-верчусь, заснуть не могу. Башка ещё загудела,
– Позже смочите, продолжайте.
– Ну, значит, спать я лёг, а мне, блин, не спится.
– Подождите, как спать? Вы же уже Кириллу дверь открыли.
Якубенко вытаращил глаза.
– Уже открыл, да? Ёлки-палки, как быстро. Открыл, правильно. Он потом рухнул, я его толкаю, а парень спрашивает, есть ли у меня телефон. Как не быть, я ж не охламон, трубой обзавелся сразу, как только деньги появились. Он говорит, позвони жене, и номер диктует. А сам в комнату ползёт. Там я и увидел, что он весь в крови. Позвонил, передал ему трубку, он с ней говорить начал, меня попросил адрес продиктовать и отключился.
– А «скорую» кто вызвал, вы?
– А то! Он еле дышит, хрипит, я сразу позвонил.
– И полицию?
– Не-е, им не звонил. Врачи вызвали.
– Кирилл больше не приходил в сознание?
– Как не приходил, приходил. «Скорая» ещё не приехала, он глаза открыл, смотрит на меня и стонет. Я ему воды поднёс. Отказался. И вдруг…
– Что?
Макар Федорович резко вскочил, обогнул стол, попытавшись схватить коньяк.
– Мы же договорились, – напомнила Люська.
– Помню-помню, с памятью у меня полный порядок. Любой день назови, я тебе его в подробностях распишу, елки-палки.
– Макар Федорович, что произошло дальше. Говорите!
Якубенко почесал подбородок.
– Жарко было, не спалось мне совсем… а тут стучит кто-то. И так напористо. Ну, думаю, сейчас выйду, руки пообрываю.
Люська откинулась на спинку стула.
– Вы вызвали «скорую» и пока она ехала, поднесли Кириллу стакан с водой. Пить он отказался. Вспомнили?
– Угу.
– А потом вы сказали «И вдруг»…
– Я так сказал? – удивился Якубенко.
– Вы! – заорала Люська.
– А-а, ну, всё правильно. И вдруг он говорит…
Люська подалась вперёд.
– …там лежит девочка.
– Там лежит девочка? Вы уверены, что правильно расслышали?
– Зуб даю! Я еще нагнулся, спрашиваю, где там, а он на меня смотрит, а как будто не видит. И продолжает бормотать. Я тогда скумекал, в бреду парень. Когда «скорая» у калитки остановилась, он вздрогнул, на бок перевернулся и крикнул: «Наинка». И всё! Врачи зашли, парень уже преставился.
– Вы полиции об этом рассказывали?
Макар Федорович показал Люське фигу.
– Накося выкуси! Ничего я не знаю, ничего не видел, не слышал, и с парнем тем не знаком. Злой я на них. На семь лет меня закрыли. Ни слова ни скажу!
Опять эта таинственная Наина. Кто она? Почему Кирилл вспомнил о ней в последние минуты жизни, находясь в бреду? Неужели она произвела на Глухарева настолько сильное впечатление, что даже перед смертью он не мог думать ни о чём другом, кроме как о ней? И где, интересно, искать эту Наину?
От Макара Федоровича Люська поехала к Вере. Требовалось разложить имеющуюся информацию по полочкам, но для начала неплохо бы собрать мысли в кучу и призвать их к порядку.
Глава четвертая
Крестный отец
Люська застала Веру за весьма странным занятием – разложив на полу газетные листы, она склеивали их скотчем.
– Что ты делаешь? – Люська подошла к закрытой балконной двери, хотела её открыть, но Вера закричала:
– Не открывай дверь!
– Хорошо-хорошо, как скажешь, ты только не волнуйся.
Вера продолжила орудовать ножницами и скотчем. Понимая, что от свалившегося горя она могла съехать с катушек, Люська растерялась. Постояв с минуту возле Веры, села на корточки и ласково спросила:
– Вер, тебе помочь?
– Сама справлюсь, – последовал резкий ответ. – Уже немного осталось.
Всё ясно – Вера сошла с ума. Что же теперь будет? Её упекут в сумасшедший дом, начнут пичкать лекарствами, колоть уколы и вскоре Глухарева превратиться в растение.
– Вер, а что ты всё-таки делаешь?
– Сама не видишь?
– Вижу, но не понимаю, для чего склеивать газету скотчем? И почему я не могу открыть балкон? В комнате душно, не хватает свежего воздуха. Может, ты приляжешь, хочешь, я приготовлю тебе кофе или чай?
На секунду Вера оторвала взгляд от газеты и, подозрительно взглянув на Люську, обеспокоено спросила:
– Почему ты разговариваешь со мной как с дурой?
– Я?! Что ты, тебе показалось, – Люська попыталась поднять Веру с пола. – Давай, пойдём, полежишь немного, тебе полегчает.
– Люсь, отстань, – Вера вскочила на ноги и покрутила пальцем у виска. – Ты перегрелась, что ли? Хотя в такую жару у всех шарики за ролики заходят. Не собираюсь я спать, и кофе с чаем пить не буду. Надо успеть до двенадцати с газетой разобраться.
– В каком смысле, разобраться?
– На окна её приклеить, – ответила Вера. – Я всегда так делаю, когда на улице жара под сорок. Заклеиваю окна несколькими слоями газеты, сразу темно делается, свет не проникает, в комнате не так душно. Поэтому и балкон не открываю, там днём, как в парнике – дышать нечем.
Люська села на диван.
– Кошмар!
– Что с тобой?
– Подумала, ты с ума сошла. Сидишь на полу, газету склеиваешь, балкон не разрешила открыть. Фу!.. Прям отлегло.