Хранители звезд
Шрифт:
Космолет мчался по направлению к звезде, которая уже стала для него солнцем. Вскоре на экране появился Рин, его третья планета. Сначала эта была лишь крошечная голубая искорка, но она быстро превратилась в шарик, затем в сферу, росла, наливаясь белым цветом облаков и коричнево-зелеными пятнами материков, очертания которых прояснялись с каждой минутой.
«Рин, мир моих предков, – подумал с волнением Файрли. – Твои блудные сыны возвращаются после трехсотвекового отсутствия, Чем-то ты их встретишь?…»
Через час планета заполнила
– Мы все-таки сделали это, – тихо сказал Кристенсен, слабо улыбнувшись.
Он сидел в кресле-каталке и непрерывно смотрел на Рин, которого так боялся и вместе с тем так жаждал.
Шесть месяцев пути, из которых более половины прошли в гиперпространстве, неузнаваемо изменили Кристенсена. Тройная перегрузка сделала свое дело: могучий матерый мужчина превратился в худого, изможденного старика с трясущимися руками и сгорбленной спиной. Ноги уже плохо слушались его, и поэтому Кристенсен большую часть времени проводил, сидя в кресле. Но сидел он в командной рубке, поскольку был и оставался командиром корабля и начальником экспедиции.
Файрли вспомнил, как после завершения испытаний звездолета в Морроу прошло очередное техническое совещание, на котором присутствовал госсекретарь Ранделл. Де Витт деловито сообщил результаты тестовых испытаний и закончил словами:
– …таким образом, я не вижу оснований откладывать полет к Альтаиру.
– Согласен, – улыбнулся Ранделл. – Сегодня же вечером я обсужу этот вопрос с президентом.
Де Витт просиял:
– Тогда, как инициатор «звездного проекта», я предлагаю назначить главой экспедиции…
– Да, я понимаю вас, – кивнул Ранделл. – Вы хотите, конечно, предложить кандидатуру всеми уважаемого господина Кристенсена. Должен вам сказать, что этот вопрос уже решен положительно.
Лицо Де Витта вспыхнуло от ярости. Сжав кулаки, он шагнул к Ранделлу:
– Я протестую! Эта идея принадлежала мне с самого начала!
Каждый день я боролся с Кристенсеном, который открыто ставил нам палки в колеса, саботировал проект, сеял слухи о ненужности полета к Альтаиру, а теперь… Это несправедливо, это нелепо!
– Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с вами, – холодно отрезал Ранделл. – Решение принял Белый дом.
– Вы неплохо поинтриговали за моей спиной, пока я строил звездолет! – бушевал Де Витт.
– Гленн, успокойтесь, – мягко сказал Ранделл. – Никто не собирается отрицать ваши заслуги, но вы должны понимать и всю сложность политической ситуации! Русские так и трещат на весь мир, что мы создали на Гассенди военную базу. Мы, естественно, отрицаем это. Но представьте, какой поднимется шум, если со временем выяснится, что мы не только тайно построили звездолет и послали его к Альтаиру, но и поставили во главе экспедиции полковника ВВС, пусть и в отставке. Да нас тогда все, кому не лень, будут обвинять в милитаризме! Нет, Де Витт, на это мы пойти не можем. Вам предлагается пост заместителя Кристенсена.
– Я
– Посмотрим, – хладнокровно ответил Кристенсен.
…И вот теперь на подлокотниках лежали дрожащие руки Кристенсена, обтянутые полупрозрачной кожей, под которой резко выделялись набухшие вены. Руки глубокого старика…
– Да, Боб, мы все-таки сделали это, – повторил он. – Надеюсь, хоть теперь прекратятся ночные кошмары, которые мучили всех в гиперпространстве. Я так устал от них…
Файрли кивнул. Три месяца они пробыли в наглухо закрытом мешке – без звезд, без космической пыли и даже без пустоты.
Их окружало ничто, в котором абсолютно ничего не происходило, не чувствовалось даже малейших признаков движения корабля.
Поначалу филолог изнывал от скуки. Книги вызывали у него отвращение, а помочь техническому составу, состоящему из пятнадцати опытных космонавтов, он просто не мог. Остальные члены экспедиции, в которую, кроме начальника и его заместителя, также входили Рааб, Томасон, Винстед, а также геолог Хэджулин и врач Райхер, были заняты делом и желания поболтать не проявляли. Файрли не оставалось ничего другого, как выполнить свое заветное желание еще со студенческих лет, а именно – выспаться всласть.
И тогда его стали посещать сны. Он видел галактические просторы, освещенные гирляндами незнакомых созвездий, армады звездолетов, вспышки атомных взрывов… Файрли находился на огневой палубе одного из ванрианских крейсеров и управлял огромной лучевой пушкой. Навстречу им мчался корабль противника. С расстояния около миллиона миль он начал стрелять…
Подобные же сны, больше похожие на галлюцинации, мучили и остальных членов экипажа. Райхер объяснял это просто – мол, люди наслышаны о войне между двумя суперрасами, и по приближению к Альтаиру нервы начинают играть с ними злую шутку.
Это звучало правдоподобно, но иногда ночью Файрли казалось, что кто-то тихо входит в его мозг и бесцеремонно хозяйничает там, перелистывая день за днем всю его жизнь.
– Я тоже устал от этих кошмаров, – признался он, с сочувствием глядя на Кристенсена. – Однако сейчас, в обычном пространстве, все вошло в норму… О, корабль начинает торможение!
Действительно, палуба под ногами слегка задрожала, навалилась перегрузка.
Лицо старика сразу же осунулось.
– Я знаю, что посадка ожидается не такой жестокой, как взлет…, но, может быть, вам лучше вернуться в каюту? – тихо спросил Файрли.