Хранители. Единственная
Шрифт:
В ушах гудело. Видимо, от тишины.
Она присела во второе кресло и стала изучать глазами свои коленки. Она не понимала, зачем пришла. Возможно, это было нужно. Возможно, её привела сюда внутренняя интуиция.
И эта же интуиция, не затыкаясь, нашёптывала ей на ухо, что что-то должно было произойти. Сегодня.
Через час после ещё немного разговоров почти что ни о чём, а именно о состоявшейся Церемонии удаления, снова о сообщении, о корпорации в общих чертах, раздался звонок в дверь. На этот раз открывать пошёл
Так кто же это тогда был?
Ответ на вопрос был получен, когда в дверном проёме показался Кастор Бэнкс. Маркус нервно сглотнул, довольно слышно, Сандра готова была под землю провалиться, но, тем не менее, именно к ней он и обратился:
– Нам надо поговорить.
Девушка сощурилась.
– Тебе, может, и надо, а мне – не особо, – огрызнулась она и тут же заметила, как тот изумился, услышав от неё слова в таком тоне. Ах да, он же не был в курсе всего. Он же не был в курсе того, что днём ранее разбил её в щепки.
– Это важно, – тихо заметил Бэнкс. А потом Сандра почувствовала, как кто-то легонько подтолкнул её сзади. И прошептал:
– Иди.
И это был Маркус.
Она повернулась к нему, взглянула ему в глаза вопросительным взглядом, в то же время молящим о прощении. А он не был так холоден, как вчера. Он был спокоен. Кивнул в сторону Сотрудника, снова намекнув, что ей пора. Что он одобряет этот разговор.
И тогда она встала и пошла вслед за Бэнксом. В другую комнату.
Которая была предназначена для того же, для чего создаются кладовки: для склада.
Дверь закрылась. Комнату без окон тускло освещала лампа, висевшая под потолком.
Кастор прислонился спиной к старому шкафу и опустил голову. Потом поднял её, посмотрел на ожидавшую его действий Сандру и медленно зашагал по периметру. Та следила за ним, не понимая, к чему всё вело. О чём должен был быть этот разговор.
Наконец, он заговорил.
– Между Хранителями и Сотрудниками всегда существовала некая стена…
Кастор остановился, сложив руки за спиной и уставившись в стену. Сандра снова посмотрела на него, перед этим отвлёкшись на швабру и ведёрко.
– Но не между нами, – твёрдо возразила она и сама испугалась своих слов. Как сильно они звучали, какой подтекст могли ненароком нести за собой?
Он удивлённо развернулся.
– Ты так думаешь? А вот мне уже так не кажется.
Тишина ядовито зазвенела, оставляя в ушах неприятный привкус.
У девушки словно что-то ухнуло куда-то в пятки. Наверное, сердце. Наверное, душа.
– Почему ты в штыки принимаешь возможность нашей дружбы? – возмутилась она. – Я ведь хочу сделать, как лучше.
– Только это так не выглядит, – грустно фыркнул Бэнкс. – Потому что все настроены против меня, и это лишь идиот не видит.
– Но я…
– Ты, – оборвал он её на полуслове. – Ты делаешь вид, что хочешь сделать, как лучше. Но разве видны какие-то подвижки?
– Я не понимаю, о чём ты. О чём должен быть весь этот разговор. Уже второй день подряд я слушаю чёрт знает что, как будто бы я должна всё это понимать! – отчаянно воскликнула она.
Кастор поджал губу, с жалостью глядя на неё. С состраданием.
– Серьёзно, завязывай, – проговорила Сандра уже тише. – Ты ведь не ради этого пришёл. Не ради разрушения каких-то стен. Скажи, что привело тебя сюда, поведай это мне, и дело с концом. Это же так просто – сказать.
Он остановился возле шведской стенки. Опустил взгляд.
Его плечи вдруг затряслись: он то ли плакал, то ли смеялся. Нервно, вероятно.
Девушке вдруг стало страшно от этого зрелища. Она не могла предугадать, что же должно было последовать дальше. Какие слова.
Кастор медленно поднял голову, снова посмотрев на неё.
– Ты права, – оледеневшим голосом начал он. – Я пришёл не за этим. Я пришёл признаться. Тебе – потому что ты мне точно поверишь. И потому что ты должна это слышать, должна.
Он провёл ладонями по лицу. Готовился. Пытался немного успокоиться.
Не получалось.
– Скажи уже, наконец, – нетерпеливо попросила она.
– Я предал вас, – быстро проговорил он. – Я… да, я работаю на Аманду. Да, я выдал. Да, я следил за тобой. Я звено. Я.
И все эти слова словно резанули её ножом. Сразу по всем жизненно важным органам.
– Что? – переспросила Сандра, будто бы не расслышав, побледнела и сделала осторожный шаг назад. – Это… о Господи, так это ты. Ты был Связующим звеном, и… ты и есть Связующее звено.
Она задела стоявшую в углу швабру, и та со стуком опрокинулась на пол.
Кастор молчал, потупив взгляд. Гнев Сандры нарастал с каждой секундой, но самым обидным было то, что она не могла накинуться на него, не могла переломать ему руки и ноги, не могла врезать ему. Что-то мешало.
Он сказал всё это так просто, что в это попросту не верилось. Хоть и видно было: он вряд ли лгал. Он чуть не плакал. Что ж, ну и пусть, подумала одна часть Сандры. А вторая стремилась отрицать его виновность. Всеми возможными и невозможными способами.
– Это не ты, – покачав головой, стала отрицать она. – Не-ет, это не ты.
– Ты так хочешь в это верить, не так ли? – жёстко поинтересовался он.
Его фразы звучали с таким горьким привкусом и так холодно, что становилось не по себе. И они никак с ним не вязались. Они не могли ему принадлежать, думала Сандра, не могли.
Так что же получалось, она действительно доверилась монстру? Миранда была права, и он и вправду был не простым фруктом? Он был подослан, чтобы убить её?
Тогда почему же там, в Штабе, он её спас? Чтобы оставить её убийство на потом и для себя?