Хранительница Темного пламени
Шрифт:
— Брось пламя, — воскликнула я, пытаясь применить способности отца. Рука мужчины дрогнула, но он продолжил подбрасывать огонь.
— Так вот, кто твой папочка. Менталист! Мне мозги не запудрить, ведьма, — он вытащил из ворота рубашки странную щепку. Какой-то блокатор моих способностей, судя по всему. Осталось только выяснить, есть ли у них всех такие щепки. «Нападайте на него»: — прокричала я мысленно, обращаясь к стоящим на ногах мужчинам. «Нападайте на него»: — кричала моя светлая часть, приказывая им подчиниться. Двое из нападавших действительно ступили к Мерту, один швырнул в него деревянным
— Не плохо, ведьма. Вот только тебе надо лучше учиться.
Асмодеус стал перетекать в свою полную животную форму, но вдруг взвыл:
— Хотел мою подружку увезти, песик? Я и это предусмотрел, — парень указал на брусчатку, мы не заметили, но по ней вились какие-то символы. — Ловушка для диких песиков. Удивительно, что ты хоть частично смог обратиться.
Асмодеус завыл зло, протяжно, обреченно. Он встал передо мной и я поняла, что маги смогут ко мне подступиться только перешагнув через его безжизненный труп.
Это было несправедливо, земля подарила им способности, дала им здоровые тела, судьба подарила им еще и богатство, накопленное предками, а они распоряжаются всем этим так? Да они недостойны ни крохи своей силы. Мое сердце вдруг заболело, а дышать стало тяжело. Я увидела в каждом из них пламя, ярче всего оно горело в Мерте, Темное пламя, божий дар. Я почувствовала, что я должна сделать. Одними губами я обратилась к огню внутри мужчин, тому, что давало им силы и сказала:
— Погасни.
Тут же направленные в нашу сторону заклинания потеряли силу. Мужчины удивленно оглядывались, щелкали пальцами. Раздался обреченный крик. Один из них понял, что только что произошло.
— Она забрала нашу магию! Она … она, — впрочем, больше я ничего не слышала. Боль в груди достигла точки, когда сознание решило, что ему не стоит больше присутствовать в реальности. Темная пелена накрыла глаза, а что произошло дальше, я не знаю.
Глава 16.
Темное и светлое.
Две девушки резвились на цветочном лугу. У одной из них были солнечного цвета волосы, у другой черные глаза. Они танцевали, держась за руки и там, где они ступали, распускались новые цветы. Эти цветы набирали силу, полные бутоны раскрывались, а затем они опадали, гнили, превращались в ничто, чтобы стать плодородной почвой, из которой снова рождались цветы. Одна из них поклонялась Хаосу, другая верила в Порядок, одна была сдержанна, другая распущенна. Но они были единым целым и любили друг друга, считая, что главное — это гармония.
Голова раскалывалась, в горле пересохло, от света резало в глазах.
— Воды, — пробормотала я пересохшими губами. Тут же кто-то услужливо поднес стакан к губам. Я раскрыла глаза и увидела перед собой лицо Турмалина.
— Где мы?
— Все еще гостим у Теуро. Ты была слишком слаба, мы не рискнули тебя перевозить.
Я кивнула. Голова взорвалась болью.
— Сколько…
— Сколько ты пролежала в беспамятстве? Два дня. Они ждут тебя.
Не успел он произнести эти слова, дверь в комнату распахнулась и в нее вбежали Асмодеус и Дариан, позади них виноватой тенью скользил Теуро.
— Где Гато, — одними губами пробормотала я, боясь представить самое худшее. Он упал тогда, упал и не шевелился.
— Все в порядке, — успел заверить меня Асмодеус, — У него сломаны почти все ребра и было порвано легкое, но он — полуночный кот, так что завтра проснется здоровый.
— А сейчас? — удивительно, но эти слова вышли у меня отчетливыми.
— А сейчас он спит.
— Нападавшие сдались, как только поняли, что у них больше нет магии. Все сейчас под домашним арестом.
Я так взбесилась, что подскочила.
— Они попытались нас убить?! Домашний арест.
Здесь в комнату вплыл Теуро:
— Они наказаны очень жестоко, Хранительница. Для человека, привыкшего чувствовать в себе зов стихии, остаться без магии — это как потерять руки и ноги одновременно.
Попыталась найти в себе признаки сочувствия и не смогла. А, Теуро, казалось, жалел тех гадов.
— За попытку меня предать, кентавр был убит. Если этих всего лишь лишить магии — они попытаются снова. Я могу приказывать?
— Разумеется, — промолвил Теуро, — Хранительница может менять судьбы.
Он уже был сам не рад, что мы появились здесь и потревожили уютный мирок колдунов. Кровожадную улыбку на лицах Асмодеуса и Дариана я разглядела тут же. Дикий пес достал из-за пазухи свиток, в котором я не без удивления обнаружила свои мысли «Напавшие на Хранительницу Темного пламени и ее фаворитов — ныне прокляты и порицаемы. На их руки надобно поставить клейма, чтобы все знали, что они покусились на священное в темных землях. Все нападавшие будут сосланы на восток, в поселения Сатиров, где будут обрабатывать плантации чая и кофе. Все семьи заговорщиков лишаются важных постов в Совете и высылаются из города Колдунов. За нарушение воли Хранительницы вы лишитесь своей магии».
— А почему не казнь или ссылка в железную тюрьму? — недовольно промолвила моя темная сторона. Светлой и это наказание казалось жестоким, но она молчала, считая, что мужчинам лучше ведомо правосудие.
— Мы же милосердны, — хищно произнес Асмодеус, и они с Дарианом переглянулись. Планы мести сплотили эту парочку.
— Там осталось пять здоровых мужчин, значит десять рук. Пусть работают, — выдала я и выдохнула. На самом деле, мне было жалко Марту. Из-за ее тупого братца, семья лишиться всего: — Марту я заберу с собой в Таверну, если она захочет.
— Захочет, — произнес Асми, — пока ты здесь лежала в беспамятстве кое-что изменилось.
Уже к вечеру я смогла встать и покинуть свою комнату. Я тут же отправилась к Гато, поддерживаемая Турмалином. Полуночный кот лежал на своей кровати, корпус его был перебинтован. Ресницы Гато подрагивали, словно ему снился кошмар, но дыхание было ровным и довольно спокойным. Я взяла полуночного кота за горячую руку, поцеловала костяшки пальцев.
— Он скоро станет отличным воином, — промолвил Турмалин, осторожно касаясь лба больного. — Асмодеус, ты не мог бы принести для Гато чистой воды, уже ночью он может очнуться.