Хранящая огонь
Шрифт:
Мирина кивнула, не ответив ему более ничем: ни взглядом, ни словом, только этим сухим жестом, и так в тиски всё сжалось от нетерпения — разъяснить бы всё, расспросить, что так изменилось в ней и между ними. О том, что могла сказать ей Всеслава, оставалось только догадываться, а в том, что на слово княжна не поскупится, Арьян после её истерик был уверен. Но ничего, весь путь впереди, спросит об этом позже, а сейчас нужно поскорее выехать из посада.
Молча почти бок о бок вышли во двор, прошли под яблонями. С листьев, собираясь в ручейки, соскальзывали капли росы, чертя воздух серебром, попадали то за ворот, то на руки, на макушку.
Арьян помог
— Одной среди мужской ватаги скучно тебе будет, да и помочь в чём сможет, — объяснил он.
Евгастью он, прежде чем отправить на постоялый двор, заранее обо всём предупредил: и чтобы не отходила ни на шаг от княжны и всюду была рядом, и что отправится в Ровицу она со всеми.
Рассевшись по сёдлам и больше не медля, полдюжины всадников спешно покинули корчму и уже скоро примкнули к остальной полудюжине, нагнав у мостков, перекинутых над неширокой речной излучиной, а там и до леса было рукой подать. Явлич всё гуще тонул в тумане, и вскоре стены городища остались позади далёким размытым пятном да скрылись вовсе, когда отряд погрузился в ещё спящий, влажный от росы лес. Первые лучи брызнули сквозь частокол сосен, крася их не то в позолоту, не то в ржавчину, только, когда путники минули три сотни саженей, измельчая сырой, стоячий, пропитанный щитовником, грибным духом да лиственной прелью воздух оранжевыми лучами.
И вся неурядица, что произошла ещё по утру, расточилась вместе с крепнувшим днём да тающим на глазах туманом, поселяя внутри растекающееся по лесу безмолвие, что живительным источником лилось в самую душу, наполняя силой, поднимая дух. Арьян всё бросал долгие внимательные взгляды на княжну, но та оставалась такой же тихой, как скрытый в кущах запруд, и в то же время такой задумчивой и пленительной, что он невольно не выпускал её надолго из виду, отмечая, оглаживая взглядом её фигурку в окружении изумрудного буйства. В поднявшейся удушливой мгле она, словно глоток свежести, словно речной жемчуг на илистом дне, сверкала, вынуждая взор возвращаться к ней вновь и вновь.
Арьян ощутил дрожь земли и веянье воздуха, что до сего мига казался и вовсе недвижимым и тягучим, обернулся и тут же услышал глухой топот копыт. Следом в седле встрепенулся и десятник, схватились за рукояти мечей кмети, но напрасно — враг бы не стал так выдавать себя. Арьян всматривался в дорогу, уходящую в зелёное убранство молодняка, и вскоре показался из него всадник, да не кто-нибудь, а Мечеслав, коего узнал он издали сразу. Сердце больно толкнулось о рёбра, когда дружинник приблизился.
— Никак случилось что? — прогромыхал Векула, хмурясь грозно.
— Вернуться тебе нужно, княжич, — натянул Мечеслав узду, останавливая замыленного от безостановочной погони жеребца. Сам он был бледен, как снег, тёк по вискам пот, оставляя дорожки до самой кудрявой русой бороды.
— Ты говори толком, что случилось? — потребовал Арьян.
— Валганы к нам прибыли, батыры хана Вихсара. Требуют, чтобы княжичи приняли их. Разговор, говорят, есть.
Арьян увидел боковым зрением, как Мирина поменялась лице, не удержался, глянул на неё и сам потерял дыхание от её потерянного вида, будто навалилась на неё глыба, накрыв тенью. Кмети за спиной запереговаривались тревожно, выказывая смятение. Бранился в бороду десятник.
— А сам хан что же не явился? — спросил больше у самого себя Арьян, навряд ли Мечеслав знает все подробности.
— Леший его знает, окаянного, — сплюнул кметь, не постеснявшись присутствия девушек, и скривилось его лицо, будто кислое яблоко съел. — Князь Вяжеслав их принял, потом Радьяр меня послал вернуть тебя срочно.
— А Данимир где?
— Не знаю, княжич, что знаю, сказал, — утёр он вспотевший с налипшими волосами лоб, сбивая шапку. — Надо ехать, встречать бесов этих.
Арьян больше не стал спрашивать гонца ни о чём, ощутил только, как чёрная пелена начала затягиваться внутри мрачным покровом, что даже лес, казалось, потемнел, зелен, будто тлёй изъело, тревожно покачивались самые макушки в оглушающей неживой тишине. А мысли вскипели, как и кровь в жилах. Непрост валгановский вымесок оказался, не зря подарки дарил да словом заговаривал, вина лил. И один вопрос рождалось внутри — что ему нужно? Просто так верно приезжать не станут, но раздумывать над тем не было времени. Тем более, если взволновался Радьяр, то дело знать нечисто, и лучше выяснить то поскорее.
— Вот что, — заговорил княжич, переводя взор на Мечеслава, — поедешь с Векулой до Ровицы.
Мирина резко повернула голову к Арьяну, окатывая его непонимающим взглядом, показалось, а быть может, и нет — мелькнула в голубых её глазах тревога, будто бы за него беспокоилась. Или ему просто хотелось, чтобы было так?
— Как велишь, княжич, — согласился Мечеслав.
— Может, мне с тобой всё же вернуться, Арьян? — тронул десятник коня, выезжая вперёд.
— Нет. Поедете всеми в Ровицу, как и было изначально задумано. Поедете быстро, как можно меньше теряя времени на отдых, пока на ладью не сядете.
Кто знает, что на уме у подосланных ханом. Арьян приблизился к Векуле, сказав уже ему:
— Там, в остроге, ждите моих известий. В случае чего, — он глянул на Мирину, которая вся напряглась от страха, и хоть пыталась ничем не выказывать вида, а губы плотно сжаты были, и пальцы теребили повод. — В случае чего, шли гонцов ко мне. За девчонкой в оба глаза смотри, чтоб не обидел никто.
Векула твёрдо кивнул, не пытаясь больше спорить, знал, что без толку.
Арьян глянул на отрока.
— Митко, возвращаемся, — велел, разворачивая своего жеребца.
Мирина так и смотрела на него во все глаза, и не знал он, что сейчас творилась в её душе. Но такая синь была сейчас в этих глазах, что сжималось горло. Он подъехал к ней — не удержался, заглядывая в глаза — осколки неба, бездонного, необъятного, утонув в них. И не знал, что сказать, впервые, только невыносимо захотелось коснуться, хотя бы раз погладить серебро волос, почувствовать вкус кожи губами, но вынужден вот так оставлять её. Арьян, не допуская больше мыслей подобных, что и без того терзали, вонзил пятки в бока жеребца, пуская его обратно в Явлич, оставляя рядом с княжной свои так и не проявившиеся желания, не сказанные слова, и ощущал только на себе ровный, спокойный взгляд голубых глаз, вскоре затерявшихся в зелени.
Обратный путь минул незаметно, и вроде не так далеко отъехали, а посад уже ожил, наполнился людьми да обозами, что тянулись к торгу, спеша занять места. Арьян проехал мимо главных ворот — не хотел сразу сталкиваться нос к носу с посланцами хана, прежде нужно узнать, где отец и Данимир, да вызнать, что валганов привело в Явлич. Переговорив со стражей, княжич прямиком направился в терем да едва не споткнулся о порог, когда до взволнованного разума донеслись женские стоны. Остановился, прерывая свой путь, вглядываясь в дверной проём, ещё тонущий в утреннем сумраке.