Хранящий память. Инквизитор
Шрифт:
Глава 4. А Король–То Лживый
ВААЛ ПО ПРОЗВИЩУ УРАГАН.
Мы пересекли границу восточного королевства три дня назад и, по утверждению местных, должны увидеть родовой замок Авриана Белобородового через пару дней. Сама линия границы востока представляла из себя стену в пять человеческих ростов из каменной кладки, которая тянулась в обе стороны до самого горизонта. Можно сказать, что этот местный аналог китайской стены, которую я видел лишь по телевизору, будет существенной преградой для супостата, если таковой найдётся. Пока штурмующие будут её осаждать и пару-тройку дней терять живую силу, защитники успеют разослать гонцов с предупреждением о нападении и хотя бы смогут надеяться, что помощь
Кстати, саму стену охраняли очень серьёзные ребята с мордами бывалых рубак, но вот их экипировка оставляла желать лучшего: всё обмундирование было изделиями из кожи. В этом мире снаряжение для воина из металла стоили больших денег, и, чтобы нарядить регулярную армию в красивые блестящие железки, королю бы пришлось продать собственные последние шаровары и даже ночной горшок.
Нас пропустили без проблем, глянув лишь мельком писульку, свёрнутую в трубочку, которую мне вручил Одди Шестой. Инквизиторов боялся лишь обычный люд, а воины уважали нашего брата. Наши кольчуги и мечи внушали трепет, а у троих членов моего отряда, включая Змея, на сёдлах висели арбалеты. Прошлый Ваал не любил эту тяжёлую, но убийственную игрушку, предпочитая ковыряться в своих жертвах мечом, поэтому и я отказался от этой затеи.
Всю дорогу мне пришлось мысленно обучать Крапиву местному наречию. По началу этот процесс мне даже доставлял удовольствие, так как в пути, кроме баек Змея, которые я выслушал уже не по одному разу, других развлечений не было. Даже ни одного честного разбойника не встретили. Может, они, конечно, и были, но связываться с пятёркой инквизиторов с рожами братков, готовых ограбить самих налётчиков, связываться не решились. Даже Крапива, пытаясь меня задеть, когда я витал в своих мечтах и не обращал на неё внимания, правильно высказалась – «Задумчивое и интеллигентное лицо – ещё не признак ума и здравомыслия». Хотя мою морду очень трудно назвать интеллигентной.
Девчонка в совершенстве знала английский язык, и здешний диалект давался ей очень легко. Но вот её рассуждения на тему произношений, склонений, окончаний и прочей ерунды, сопровождаемые язвительными высказываниями в мой адрес, будто это я придумал это наречие, довели меня до желания снять с неё пушистую шкурку для использования в качестве контрацептива в ближайшем борделе, а тушку зажарить на костре. При этом надо отдать ей должное: каждый вечер Крапива не ленилась и крутилась возле моих подчинённых или других посетителей гостиниц, в которых мы ночевали, чтобы оттачивать понимание языка. И как бы я не старался быть хорошим учителем, всё равно на время обучения заработал от неё прозвище – Хреновый Объяснятор. При этом мысленно мы так же общались на русском. Для нас это была маленькая, но объединяющая обоих ниточка воспоминаний о родине, чтобы не забыть – кем мы являемся на самом деле.
Сегодня мы должны были достигнуть второго города на землях Ижмурина, но я решил обогнуть его и двигаться до замка короля без остановок в населённых пунктах. Проблема была а том, что жрец, который послал нас в рейд, оказался поистине жадным козлиной и выдал мне серебра, которого даже не хватит на обратную дорогу. Ночёвки с харчами в постоялых дворах на пятерых взрослых мужиков оказалось делом затратным, а ещё надо учитывать корм и уход за лошадьми. И это мы ещё сэкономили в доме терпимости, в котором я так и не смог порадовать своего Челентано. Я принял решение, что если вдруг вернусь в обитель, то из этой пестрожопой жабы вытряхну горку монет вместе со всей его подритузной перхотью. И плевать, что он является местным святейшинством.
– Ваальчик, а как ты собираешься нас домой вернуть? – сидя у меня на плече, задала вопрос Алиса ласковым тоном, чтобы меня не раздражать.
Я всеми правдами и неправдами избегал этой темы, и сейчас, как обычно, решил отшутиться: – Ты в курсе, что восемьдесят процентов погибших – это бытовые преступления, в которых убийца и жертва знали друг друга очень близко. А мы с тобой знакомы всего две недели, и мне прямо очень хочется тебя убить. Так что задумайся!
– Женщину можно убить, только завалив цветами! – парировала Крапива, задумалась и начала рассуждать: – Планете Земля четыре с половиной миллиарда лет, а население составляет восемь миллиардов человек, живущих в тысячах городах. Вот как меня угораздило оказаться в одно и тоже время в одной стране, в одном городе и в одном лифте именно с тобой?!
– Хватит мне опять ментальный бдсм устраивать! – мысленно рассердился я.
– О-о-о-о… Какие пенсионер термины знает, а я думала, что ты – полный нуб! – опять начала она применять незнакомые мне словечки и продолжила настаивать на своём: – Ты меня домой возвращать собираешься? Я как представлю, что моё тело лежит в лифте, аж в дрожь бросает.
Я вздохнул, понимая, что придётся выдернуть девочку из иллюзий, и выложил ей правду: – Нам некуда возвращаться! Со мной всё понятно – в том мире я и так был одной ногой в могиле. А у тебя есть два варианта. Или в твоё тело переместилось сознание ласки, и сейчас она в психушке слюни пускает. Но наиболее вероятная варсия: в том мире ты померла, и наши тела уже червей кормят в земле.
– Ты… ты… ты… – не удавалось ей выбрать самое гадкое слово из своего лексикона.
– А ты – не ласка, ты – чайка! – опередил я и, передразнивая, попытался мысленно изобразить издаваемый крик этой противной птицы, но получилось, как будто на толчке тужусь.
– Ты до этого своим микромозгом додумался? Моё тело не могут жрать черви! – заверезжала Крапива, закачалась и упала ко мне в капюшон.
Только намного позже я понял, что она грохнулась в обморок, но решил её не тревожить и отсрочить очередную истерику. Кстати, за инцидент после моего возвращения из заведения с девочками низкой социальной ответственности Крапива извинилась на следующий день, аргументировав свой приступ ревности тем, что она – девочка, а быть девочкой трудно, потому что они сами не знают, когда накроет очередной припадок.
В третей четверти дня, опять что-то жуя на ходу, Змей сообщил, что город близко, и указал на деревья впереди, на которых болтались висельники разной степени свежести. Это была не просто показательная казнь местных жуликов и грабителей, это было предупреждением для мигрантов и гостей города, мол, правосудие настигнет всех, и не важно за что. И надо сказать, что я впечатлился видом полусгнивших трупов, на которых восседали небольшие птицы-падальщики, отдалённо напоминающие грифонов, и, издавая трескающее чирикание, клевали мёртвую плоть. В предыдущем городе, в котором мы останавливались на ночлег, на главной площади нам "посчастливилось" увидеть, как клеймили мелких воришек. После таких зрелищ законопослушным гражданином я, конечно, не стал, но решил, что в руки в местных полицаев лучше не попадаться. По крайней мере, пока можно было не беспокоиться о преследовании властей – должность инквизитора предоставляла статус неприкасаемого.
В этот неподходящий момент очнулась Крапива, снова взобралась на плечо, заметила развешенные украшения на деревьях и удивилась: – Вот это трабл! Они тут хэллоуин, что ли праздновали?!
– Они не празднуют хэллоуин, а живут в нём. Это жмурики! – ответил я.
Алиса то ли на самом деле повторно словила обморок, то ли, как опоссум, прикинулась дохлой, чтобы вызвать во мне чувство вины, и повторно грохнулась в капюшон и затихла.
Помимо обычных путников мой взгляд привлекли обогнавшие нас две девушки верхом на необычных ездовых животных, похожих на лам из моего мира. Они промчались в сопровождении нескольких конных головорезов, которые даже нас – инквизиторов удостоили подозрительными взглядами. Это были представительницы высшего общества, для которых езда на обычной лошади приравнивалась к поездке на убогих жигулях, а эти милые ламы назвались Аракумы и здесь играли роль роскошных и недоступных обычным смертным Феррари. Их доставляли с другого материка с более благоприятным климатом, на котором Ваал никогда не был. И одна такая животинка стоила, как целая деревня со всеми жителями, с их пожитками и скотиной в придачу.