Хребет Индиго

Перри Девни

Я вздохнул и отошел в сторону, подбородком показывая, чтобы она зашла внутрь.

Она прошла мимо меня, и ее сладкий цитрусовый аромат обвился вокруг меня, как виноградная лоза.

Мое тело мгновенно отреагировало, напрягшись во всех неправильных местах. Я сделал еще один глоток пива. Единственным рациональным объяснением этого неистового желания должна была быть похоть. Я слишком долго обходился без секса, а теперь вел себя как возбужденный подросток.

Похоть. Определенно похоть.

И эти веснушки на ее носу. Черт возьми, они сделали это за

меня.

Я был слишком занят, чтобы изучать ее веснушки.

— Ты знала, кто я? — проболтался я.

— Что прости?

— В «У Вилли». Ты знала, кто я?

— Нет. Ты сказал, что проезжал через город. Я предположила, что ты здесь не живешь.

— Ты сказала Бозмен. Я думал, ты туристка.

— Ты действительно не знал, кто я?

— Я бы не стал трахать тебя в своем пикапе, если бы знал. Как правило, я не встречаюсь с местными. Становится неловко, когда женщины понимают, что я не заинтересован в отношениях. Я слишком занят.

— А. Тогда тебе повезло, потому что у меня нет желания заводить отношения. И, насколько я понимаю, ничего не было.

«Ничего не было», ещё чего. Та ночь была выжжена в моем мозгу. Но если она хотела притвориться, что ничего не было, я был не против. Никому в Куинси не нужно было знать, что я доставил начальнику полиции три оргазма.

— Вернемся к причине моего визита. Я бы хотела узнать больше о дороге к хребту Индиго. — Сегодня она была абсолютно деловой, ее плечи были расправлены, а выражение лица — невозмутимым. Как и в среду. На ее мягких губах не было и тени завораживающей улыбки.

Наверное, так безопаснее.

— Хочешь пива?

— Нет, спасибо.

— На службе?

— Именно поэтому я и здесь.

Я допил свою бутылку, заставив ее стоять и смотреть, затем я отступил на кухню за пивом номер два. Может быть, два «Bud Lights» притупят мои чувства настолько, что у меня не будет бурной эрекции, пока она будет в моем доме. В данный момент мой член был готов сказать к черту и отнести ее в мою спальню.

На заднем сиденье моего пикапа у нас было не так много места для маневров. На матрасе королевского размера мы с Уинн могли бы повеселиться.

Господи. Я провел рукой по лицу, открывая холодильник. Что со мной было не так?

Уинн пришла поговорить о мертвой девушке, а я думал о сексе. Мысленный образ разбитого тела Лили Грин был отрезвляющим, и я закрыл холодильник, отказавшись от пива.

— Ты уже говорила с матерью Лили?

— Да. — Волна грусти нарушила ее нейтральное спокойствие. — Подтверждение личности Лили по отпечаткам пальцев не заняло много времени. Я разговаривала с ее матерью в среду вечером.

— Ты когда-нибудь делала это раньше? Уведомляла родителей о смерти их ребенка?

Она лишь кивнула мне.

— Это худшая часть этой работы.

— Мне жаль.

— Мой наставник в полиции Бозмена говорил мне, что наш долг и наша ответственность —

облегчить бремя, как только мы можем. Мы никогда не знаем, как изменится жизнь тех, кого коснется наша работа. Однажды ему пришлось сообщить женщине, что ее муж был убит во время ограбления магазина. Много лет спустя он встретил ее. Они начали встречаться, а сейчас женаты. Он всегда напоминал мне, что даже мрачные дни проходят. Что мы излечиваемся от наших потерь. Я не знаю, так ли это, когда теряешь ребенка. Но я надеюсь, ради матери Лили, что со временем она найдет утешение. И я надеюсь, что мне удалось смягчить удар, насколько это было возможно.

Я изучал ее, пока она говорила, в ее словах чувствовалась мягкая честность и уязвимость. Если она говорила с матерью Лили вот так, с такой правдой и состраданием, тогда да, она смягчила удар. Насколько это было возможно.

Новость о самоубийстве Лили быстро распространилась по Куинси, как и ожидалось. Сегодня утром я поехал в город, чтобы дать объявление в газету, и Нельсены уже гудели об этой новости. Без сомнения, это будет заголовком следующей недели. Эмили выпытывала больше информации и, когда я замолчал, сделала не слишком деликатное предложение обменять секс на секреты.

Я решил разместить свое объявление о поиске работы в Интернете, а не в газете.

Эмили была ошибкой на одну ночь в прошлом году. Ошибкой, за которую я до сих пор расплачиваюсь.

Я надеялся, что Уинслоу не окажется такой же.

— Была ли записка? — спросил я. — От Лили?

Она проигнорировала мои вопросы и задала свой собственный.

— Можешь рассказать мне больше о дороге к хребту Индиго?

— Это гравийная дорога. Больше рассказывать особо нечего.

— Там есть тропа, идущая вверх по хребту. Я ходила по ней вчера. Как часто ты или сотрудники твоего ранчо пользуются ею?

— Почему это имеет значение?

— Потому что это продолжающееся расследование.

— О самоубийстве.

— О смерти молодой женщины. — Она говорила так, будто Лили могла быть убита.

— Не затягивай с поисками того, чего нет. Ты сделаешь только хуже.

Ее кулаки сжались.

— Я задаю вопросы, потому что я обязана выполнить свою работу перед этой девочкой и ее матерью.

— Твои ответы должны были сопровождаться предсмертной запиской.

Уинн даже не моргнула.

— Значит, записки не было.

Она скрестила руки на груди.

— Я заехала к твоим родителям, прежде чем приехать сюда. Твой отец сказал, что ты взял на себя управление ранчо. Я бы предпочла поговорить с тобой, потому что он сказал, что именно ты знаешь большинство повседневных дел. Но если я должна вернуться туда и задать им эти вопросы…

— Нет.

Твою мать. Это была не та тема, которую я затронул бы в разговоре с отцом.

Первое самоубийство на хребте Индиго произошло много лет назад. Он нашел тело и очень тяжело это воспринял. По сей день он избегает этой дороги любой ценой. Я бы не хотел заставлять его переживать это, даже если бы это означало, что я пережил это сам.