Христианство на пределе истории
Шрифт:
От христиан в «эру Водолея» прежде всего требуется просто выстоять. Вопреки всему не отречься от Христа словом, делом, мыслью и не участвовать в оккультных играх. Мученик – это не только тот, кто идет на плаху. Если у христианина рак, и врачи бессильны, но родственники уговаривают его сходить к «потрясающей целительнице» – в случае отказа он приимет поистине мученический венец. Если директор завода увлекся сайентологией и заставляет медитировать по утрам всех подчиненных, уход с работы – это тоже исповедание Христа. Когда по всем каналам Евровидения будут показывать «пришельцев», низводящих огонь с неба и трактующих Евангелие с точки зрения «космической философии», а христианин будет упрямо повторять в своем сердце «Символ веры» – это тоже будет исповедничеством. Если кришнаит с улыбкой предлагает христианину на улице пирожное «прасад» (то есть пищу, ранее принесенную им в жертву Кришне) и христианин найдет в себе силы вопреки возмущению окружающих отказаться от угощения идоложертвенным (см.: Деян.15, 29), – то и это будет актом сопротивления «мироправителям тьмы».
Так сбудется предсказание древних преподобных отцов о последних временах: «Нашего дела не будут иметь те люди, но придет на них искушение, и оказавшиеся достойными в оном искушении окажутся выше нас и отцов наших»[141]. Посту и молитве первых христианских подвижников не смогут уже подражать христиане последних времен. И все же эти не-постники, не-молитвенники, не-аскеты – по предсказанию древних – будут облечены в Небесном Царстве венцами большими, чем монахи иных времен, – если просто сохранят веру и не осквернят души идолами.
Итак, Библия кончается Апокалипсисом, а Апокалипсис на грани человеческой истории прозревает не Царство Христа (здесь, на земле: в жизни, в политике, в культуре, в отношениях между людьми), а – царство антихриста. Христос, говоря о признаках Своего Второго пришествия, о признаках конца истории и конца света, находит для апостолов только одно утешение: да, будет тяжело, но утешьтесь тем, что это – конец. Это – ненадолго[142].
Сейчас христиане взяли в привычку молиться об отсрочке конца. Но Апокалипсис и вся Библия завершаются призывом: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр.22, 20). И в приходе Бога главное – что Он пришел, а не то, что все-таки разрушилось с Его приходом. Ведь сказано Христом о признаках конца: «Когда начнет сбываться все это, восклонитесь, ибо близко избавление ваше» (Лк.21, 28). «Вос-клонитесь», то есть вы, сейчас пригнетенные к земле, уставшие от привычной богооставленности, вос-клонитесь, воспряньте, подымитесь. «Все воздыхание наше о кончине века сего», говорил о надежде христиан Тертуллиан (Апология, 39). «Молимся мы, да приидет Господь и да разрушит мир» – свидетельствует о том же Ориген[143]. «Каждый верующий желает принять Его в свое время» – говорил преп. Ефрем Сирин[144]. «Истина увещевает своих избранных, говоря им как бы так: когда умножатся бедствия мира, когда явится Судия, тогда воздвигните главы, т. е. возрадуйтесь, потому что когда кончится мир, которого вы не любили, тогда близко искупление, котррого вы желали. Следовательно, те, которые любят Бога, получают повеление радоваться и веселиться о кончине мира, потому что они тотчас обретают Того, Кого любят, когда уходит тот, кого они не любили. Невозможно, чтобы верный, желающий видеть Бога, скорбел о потрясениях мира, зная что при этих потрясениях он скончавается. Кто не радуется приближению кончины мира, тот обнаруживает, что он друг сего последнего, а чрез это самое делается врагом Божиим» (св. Григорий Двоеслов. Беседы на Евангелие. Кн.1, 1)[145].
В прошлом веке св. Филарет напоминал апостольские слова: «Теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его» (2 Тим.4, 8): «Достойно примечания, христиане, что апостол обещает венец правды всем возлюбившим явление Господне. Чрез сие научает он нас, что между прочими спасительными подвигами для достижения венца от Господа потребно то, чтобы мы возлюбили явление Его, то есть прилежно размышляли о пришествии Христовом, ожидали его непрестанно, желали сердечно, готовились к нему деятельно»[146].
И преподобный Ефрем Сирин считал, что Христос не сказал о точном времени Своего возвращения для того, чтобы христиане всех поколений ждали Его и надеялись на то, что их глаза, а не глаза другого во плоти своей узрят Бога: «и ныне каждый верующий желает принять Его в свое время»[147]. Много ли сегодня среди православных христиан тех, кто сердечно и непрестанно желает дожить до прихода Христа (а значит, пройти через горнило владычества антихриста)?..
В заключение я хотел бы обратить внимание читателя на то, что я практически не занимался «толкованием» Апокалипсиса. Как будут осуществляться события Апокалипсиса, мы не знаем. Но я согласен с Алексеем Лосевым, полагающим, что нам важнее понять смысл того, о чем говорит книга Откровения, нежели пытаться найти толкование для каждого ее образа. Говоря о тех картинах, которые развертывает книга Откровения, философ пишет: «Понимая их подлинный смысл, мы не знаем, как они будут осуществляться, но мы верим, что то, что осуществится, будет иметь именно этот смысл, а не иной. Другими словами, судить о том, как должно исполниться пророчество, можно только по наступлении того события, которое предречено. Полностью о пророчестве можно судить, таким образом, только после его исполнения. Скажут: зачем тогда существует пророчество? Пророчество существует для того, чтобы установить смысл грядущих времен, а не их факты. Поэтому все толкования должны ограничиться установлением только точного смысла событий, а не их фактического протекания. Это-то и есть пророчество, а не астрономическое вычисление затмения»[148].
Будет ли финал человеческой истории предварен и определен теми событиями и тенденциями, что были описаны и предположены выше, или же совершенно иными – не знаю. Моя задача состояла в том, чтобы при взгляде на современность соотнести ее с библейскими пророчествами о конце мировой истории. Может быть, из нашего столетия ни одна из предположенных мною ниточек не протянется в то, апокалиптическое, будущее. Но толковать Апокалипсис исходя из опыта будущего нельзя (этого опыта еще нет). Толковать же его только исходя из опыта прошлого (опыта средневековья и античности) тоже недостаточно. Ведь люди Византии или Московской Руси в любом случае жили дальше от мира антихриста, чем мы, а значит и видели его с меньшими подробностями. Так что при соприкосновении с Апокалипсисом неизбежно приходится смотреть на него из мира современности. А через тысячу лет эти толкования будут казаться столь же надуманными и странными, как и те толкования древности, что в «числе зверя» (Откр.13, 18) видели начертание имени императора Нерона. Что ж – так не только в богословии. Наивными кажутся и газеты прошлых столетий. Наивными кажутся даже ученые прошлых эпох. Но страх показаться наивными в глазах будущих поколений не должен понуждать нас к отказу от построений теорий и от усилий мысли.
Во всяком случае хотя бы один из тезисов, высказанных здесь, больше чем просто предположение. В перспективе той темы, о которой шла речь выше, смысл Апокалипсиса вполне ясен: язычество, вернув себе контроль над рычагами государственной власти и подчинив себе информационно-рекламные сети, еще даст последний бой Церкви Христа. Будем разбиты – мы. Но не Христос, «паки грядущий со славою, судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца». И тот, кто сам не отречется от Него в сумерках последних дней, узрит новое небо и новую землю.
В оккультной литературе так привычны перечни «Великих Учителей» человечества: Будда, Моисей, Пифагор, Христос, Бруно, Блаватская… В этих списках Христос ставится на почетное место. Ему оказывается величайшее уважение. И оттого составители этих списков так недоумевают: «Почему же христиане считают нас антихристианами? Мы к ним со всей душой и со всей терпимостью, а они нас нехорошими словами обзывают: „сектанты“, „сатанисты“, „слуги антихриста“»…
Итак, почему же христиане против включения Христа в список «Великих Учителей» человечества? Да потому что Христос – не списочное, не рядовое явление. Потому что Христос уникален. Однажды Слово стало Плотью. И оно ничего не «забыло» нам сообщить такого, ради добавочного возвещения чего Ему потом вновь потребовалось бы облекаться учительски-человеческим Телом.
Списки «посвященных» составляются у оккультистов с тем, чтобы после имени Христа поставить запятую. И после запятой вписать новое имя – создателя новой секты. Или оставить место вакантным – для грядущего «Аватара», «Майтрейи», «Мошиаха».
Итак, почему же для христиан так неприемлемо предположение, что после Христа придет кто-то другой?
Глубокий ответ на этот вопрос есть в книге литовского философа Антанаса Мацейна (+1987) «Тайна беззакония». На немецком языке она опубликована в Германии в 1955 г.; русский перевод выпустило в Санкт-Петербурге издательство «Алетейя» в 1999 г. (тираж, увы, лишь 1500 экз.; еще два повода сказать «увы» – это пестрящие ошибками издательские комментарии и одна авторская страничка, недружелюбная по отношению к православию).
Мацейна – католик. Это тем более важно, что рериховский журнал «Сердце» заявил (как обычно – без указания имен и обстоятельств), что, дескать, католики сочли мою антирериховскую книгу нехристианской – причем прежде всего именно из-за моей трактовки Апокалипсиса. И вот перед нами размышления над Апокалипсисом реального, а не анонимного католика.
«Тайна беззакония» А. Мацейны – это талантливый философский комментарий к «Повести об антихристе» Владимира Соловьева. За исключением уже упомянутой страницы, содержащей критику Православной Церкви, в остальном эту книгу я могу с радостью и почти полным согласием порекомендовать…